Катя взяла папку, попрощалась и покинула дом.
Пробок на улицах города, плавящегося от жары, не было. «Барсы» уже через двадцать минут оказались у дома Слона. Дантист снял каску и плотно сжал губы. Он сразу увидел новый мотоцикл Гунна. «Харлей», модель «Софтэйл-Делюкс», иссиня-черный, хрустальная мечта любого байкера, именно тот самый, который заказал себе Гунн, валялся рядом с распахнутыми воротами как ржавый самовар.
— Гаучо, поверишь ли ты в то, что Гунн со Слоном нажрались и до сих пор дрыхнут без задних ног? — спросил Дантист.
— Нет. И, кстати, где «Газель»?
Действительно, грузовой машины, принадлежащей клубу, в пределах видимости не наблюдалось.
Лиля спрыгнула с мотоцикла.
— Постой, — схватил ее за руку Дантист. — Я пойду первым. Тебе лучше остаться здесь.
Мышонок вырвала руку, гневно сверкнула большими глазами и заявила:
— Не нужно мне говорить, что надо делать. Я пойду с вами.
Дантист не стал возражать, вынул из бокового кофра охотничий нож, открыл ворота и направился к дому. Он сразу отметил, что мотоцикл Слона на месте, а вот входная дверь болтается на одном шурупе, словно ее вышибали. Сердце заухало, как паровой молот. Дантист, преисполненный самых дурных предчувствий, буквально влетел в покосившуюся избушку.
Внутри царил полный разгром. Свет был отключен, под ногами хлюпала темная вода. Они быстро обследовали все комнаты.
— Дантист, дом пустой, — сказал Гаучо.
— Смотрите, — вдруг произнесла Мышонок.
В ее голосе слышался страх. Она показывала пальцем на пол, все доски которого были изрублены.
Девушка присела на корточки и спросила, непонятно к кому обращаясь:
— Что здесь произошло? — Она провела рукой по отслаивающимся волокнам древесины, сложила ладошки лодочкой и набрала воды.
Девушка встала и подошла к окошку, где видимость была получше, потом повернулась к Дантисту. Но тот и сам уже видел, что вода была розовой.
— Это что, кровь? — прошептала Мышонок, нервно вытирая руки об джинсы.
— Надо ментам звонить, Дантист, — сказал Гаучо. — Слепому ясно, что тут замес был.
Он увидел обрывки скотча на трубе отопления, и уже хотел сорвать их, но Дантист крикнул:
— Не трогать!
— Вещи, — вдруг сказала Мышонок. — Это одежда Васи. Смотрите, даже трусы. С пингвинами, это я ему вчера подарила.
Дантист оглянулся. Только сейчас его зрение привыкло к сумеркам и уловило целое море бурых крапинок, которые покрывали стены, потолок, стол, диван и даже телевизор. Засохшие капли крови, Дантист не сомневался в этом.
— Выходим, — хриплым голосом скомандовал он.
— Что же делать? — побледнев, спросила Лиля. — Где он?!