— А раньше вы не могли нам этого рассказать, Андрей Августович? Нехорошо получается, право слово.
— А вы бы мне поверили? Или посоветовали бы меньше пить? А то и Григоровичу доложили? — с нескрываемой досадой спросил Эбергард. Эссен только кивнул — старик… хотя какой он теперь старик, моложе их, наверное, был прав. Внутренние интриги флота привели бы именно к такому результату. Хотя точно так же он был прав, решив, что никто из них не против будет отомстить японцам и спасти славу русского флота. Все же зря Григорович с таким пренебрежением относился к нему, да и Макаров, не любивший Эбергарда, похоже, ошибался. Может, Андрей Августович и впрямь не самый лучший командир корабля, но планировать он умеет намного лучше других, и вперед смотрит намного дальше.
— То‑то мне здесь море показалось знакомым, — мрачно сказал Бахирев, рассматривая свои не по аристократически большие, сильные руки. — Но знаете, что не дает мне покою? Есть в вашем рассказе, Андрей Августович, огромная нестыковка.
— Какая же? — Эбергард выглядел удивленным.
— Куда вас потомки обещали перебросить? К началу войны, плюс–минус три месяца, не более. Так?
Дождавшись утвердительного кивка, Бахирев встал, подошел к иллюминатору, рывком открыл его и полной грудью вдохнул свежий морской воздух и повернулся к собеседникам. Уловил их недоуменные взгляды и зло рассмеялся:
Это с конца октября по апрель, а здесь лето. Лето, или вы не видите? Ну, я вам удивляюсь, господа адмиралы, совсем вы море чувствовать перестали.
Да, здесь он был прав, и пристыженные адмиралы ненадолго замолчали. Наверное, только шоковым состоянием после случившегося и можно было объяснить столь досадную невнимательность. Первым прервал некстати затянувшуюся паузу Эбергард:
— Возможно, где‑то они ошиблись…
— Это уж точно, — ядовито усмехнулся Эссен. — И что нам теперь делать?
— Здесь все просто, — опять вмешался Бахирев. — Вначале определимся, куда мы попали. Координаты я берусь определить, а год… Остановим для досмотра первое попавшееся судно. Если идет война — замечательно, нет — извинимся, только и всего. А сейчас извините — мне надо, наконец, узнать, что у нас творится. Честь имею.
С этими словами Бахирев вышел. Эссен посмотрел на собеседника, вздохнул:
— Мне кажется, предложенное Михаилом Коронатовичем в данной ситуации — самое разумное.
— Это точно, — кивнул Эбергард. Налил еще коньяку: — Мне кажется, он очень разозлился.
— Я тоже. Но, Андрей Августович, сейчас это уже неважно. Сейчас надо делать то, ради чего мы здесь оказались, а все остальное… Давайте уж с личным разберемся позже.