Мальчишка не договорил, взгляд его замер на расстегнутой кобуре. Он перевел взгляд и увидел в руке майора пистолет. Глаза мальчишки загорелись.
— Где арестованные?
— Тута. — Мальчишка кивнул на приземистый дом в глубине подворья. — В подполе сидят. Где осенью завсегда арбузы держат.
Неподалеку грохнул выстрел.
— Узнайте, что там! — приказал двум бойцам Магура. — Остальные за мной!
Миновав баз, Магура толкнул дверь куреня, прошел в сенцы, наступая на клоки прелой соломы, и услышал глухой стук. Он доносился словно из-под земли. Стучали под полом, методично, без остановки, стараясь привлечь к себе внимание или безуспешно пытаясь открыть крышку, на которой висел тяжелый, тронутый ржавчиной амбарный замок.
— Посторонитесь, товарищ майор государственной безопасности, — попросил молодой «ястребок» с пшеничными усами. Он взял карабин за дуло и дважды ударил прикладом по вкрученным в пол замочным кольцам. Одно тут же отвалилось. Осталось поддеть крышку.
Из подпола пахнуло гнилью и терпким запахом сушеных яблок.
— Есть тут кто? — встав на колени, крикнул в лаз боец.
Ответили глухо:
— Имеются.
— Вылазь!
Послышался сдавленный шепот, потом заныли ступеньки, и из подпола, щурясь на свет, появилась всклокоченная голова.
— Вылазьте! — повторил боец.
Человек не спешил. Он поднял голову, всмотрелся в Магуру и хрипло сказал:
— Если надумал нас кончать, то давайте всех разом. Не желаем напоследок расставаться.
— Поднимайтесь, — пригласил Магура. Голова человека была на уровне его сапога и разговаривать так было не очень удобно.
— Измываться не дадим, — упрямо повторил человек из подпола. — И смертью нас не пужайте: уж расстреливали прежде. Беляки. Кто, вроде вас, в овечью шкуру рядился, освободителями себя называл и позорил звание русского человека!
— Да вы… Вы чего это? — удивился боец.
— Приговор свой здесь будете вершить? Боитесь, что на плацу хуторяне не дадут убить? Страшитесь народного гнева? Он вас, фашистское отродье, везде отыщет!
— Не признал, дядь Кирьян? — спросил «ястребок». — Всмотрись: это же я, Мишка Чумаков, сын Пантелеймона Чумакова! Ты ж мне в позапрошлом году на майские лично комсомольский билет вручал и руку жал. С хутора Вислоудинского я!
— Вылезайте, товарищ Кирьян, — повторил приглашение Магура.
Кирьян не отрываясь всматривался в бойца. С лица председателя хуторского Совета начала медленно спадать хмурь.
— Товарищи…
— Вот именно. А то «вражеское отродье»! — рассмеялся Чумаков. — За такое, извиняюсь, и вдарить можно было!
— Выходи! — дрогнувшим голосом крикнул в лаз Кирьян. — Ослобонили нас!