Особо опасны при задержании [Приключенческие повести] - Юрий Иванович Мишаткин

Особо опасны при задержании [Приключенческие повести]

Герой повестей чекист Николай Магура знаком читателям по книге Ю. Мишаткина «Схватка не на жизнь», вышедшей в нашем издательстве в 1977 году.В новой книге читатель встретится с молодым Магурой, который в 1918 г. организует поездку бригады артистов на фронт под Царицыном.Вторая повесть — о борьбе майора государственной безопасности Магуры с агентами абвера, заброшенными для диверсионной работы в районы Сталинградской области накануне великой битвы на Волге.Для старшего школьного возраста.

Читать Особо опасны при задержании [Приключенческие повести] (Мишаткин) полностью

От автора

О моих земляках — участниках гражданской и Великой Отечественной войн, удостоенных многих правительственных наград и среди них знака «Почетный чекист», — я узнал, когда рассматривал бесценные реликвии и документы героической истории органов ВЧК — КГБ и знакомился с архивными материалами. Позже посчастливилось лично, познакомиться со многими ветеранами незримого фронта. О себе, своей жизни и работе чекисты рассказывали очень скупо и сдержанно. Было это, как я понял, оттого, что работа разведчика и контрразведчика (по словам полковника Р. И. Абеля)— «кропотливый и тяжелый труд, требующий больших усилий, напряжения, упорства, выдержки, воли, серьезных знаний и большого мастерства», она приучила чекистов никогда и ни при каких обстоятельствах не быть многословными.

Я уже рассказал читателю о борьбе верных рыцарей революции чекистов Царицына — Сталинграда с врагами нашей Родины на разных этапах ее истории на страницах приключенческих повестей «Расстрелян в полночь», «Схватка не на жизнь» и в поставленной Театром юного зрителя пьесе «Тайна подлежит разглашению» (герой их — чекист Магура, в основу образа которого легла биография товарища М.). Ныне продолжаю свой рассказ. Как сказал поэт: «Здесь вымысел документален и фантастичен документ».


ВАГОН СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ

1

В начале жаркого июля 1918 года вдали от Москвы, в станице Суровикинской Царицынской губернии, был подан рапорт:

«Требую незамедлительно, без проволочек, выписать меня из лазарета и отпустить обратно на фронт в родной полк.

К сему Николай Магура».

В тот же день на рапорт была наложена резолюция:

«Направить тов. Магуру до полного выздоровления в распоряжение военного коменданта станицы».

Подпись неразборчива.

Почерневшие от времени и непогоды дома Суровикинской вросли в землю, а глухие ставни на окнах да высокие заборы надежно спрятали станичников от посторонних глаз. Станица Суровикинская как бы притаилась в ожидании чего-то. Тишина стояла тягучая, до звона в ушах. И если бы не красный флаг над подъездом особняка бывшего купца второй гильдии Ерофеева, укатившего со всем семейством еще в начале лета в неизвестном направлении, можно было подумать, что идет не восемнадцатый год, а конец девятнадцатого века.

По утрам через всю станицу, распугивая кур и гусей, катила телега с бочкой воды. Правил конем хмурый с сонным лицом возчик. Временами он придерживал конягу и лениво стучал черпаком по бочке, созывая людей за ключевой водой по цене гривенник за ведро. Стук водовоза разносился по Суровикинской, эхом отдаваясь вдали.