Он постарался, чтобы ехидство не слишком прозвучало в голосе, Клеопатра не смутилась:
— Если мы объявим о женитьбе, то ты станешь супругом царицы Египта.
— Фараоном?
— Нет, чтобы стать фараоном, нужно плыть в Мемфис. Просто супругом.
— Царем?
— Сказала же: просто царствующим супругом. Это тебя не обязывает ни к чему, даже к необходимости жить в Александрии. А детей ты признал.
Марк Антоний с облегчением вздохнул, когда тебя ни к чему не обязывают, всегда приятно. И тут же вспомнил:
— Но я женат. Чтобы развестись с Октавией, нужно разрешение сената, его никогда не дадут.
Клеопатра поморщилась:
— Ты женат по римским законам. Египту нет дела до них, как и Риму до египетских. Наш брак будет признан в Риме?
— Нет, потому что я не разведен.
— Тогда что тебя беспокоит?
— Октавиан взъярится.
— Ты боишься Октавиана?
— Нет. А для Востока я буду твоим супругом?
— Да, конечно.
— Согласен.
«Попробовал бы отказаться! — мысленно фыркнула Клеопатра. — Не получил бы ни единого сестерция и ни одного солдата!»
Свадебные торжества были весьма скромными, особенно если вспомнить, какие пиры умела устраивать Клеопатра. И все же Марк Антоний понимал, что это не из-за внезапной скупости или потери любви к роскоши, она стала серьезней и взрослей, теперь перед Антонием была властительница с чувством собственного достоинства, временами даже надменная. И он не знал, рад ли такой Клеопатре.
Та, прежняя, с которой предавались любви в Тарсе или ходили по кабакам в Александрии, была доступней и проще, эта словно снисходила до него, милостиво позволяя ему любить себя, а себе отвечать на эту любовь.
Но Марку была нужна и Клеопатра, и особенно ее воины и деньги. Без поддержки Египта против Парфии войну не стоило и начинать.
Клеопатра добилась своего, он отдал ей часть Иудеи, причем самую благословенную, плодородную ее часть — вокруг Иерихона. Царицу привлекали тамошние плантации благовонных растений, дававшие хороший доход. Ей пришлось сильно поднажать, чтобы получить эти земли.
Дело в том, что царь Ирод был поставлен над Иудеей самим Антонием вместе с Октавианом и всегда поддерживал Рим против собственных соседей. Сместить Ирода значило получить новые проблемы с Октавианом и заработать у себя за спиной на время похода в Парфию врага, что опасно вдвойне. Но Клеопатра хитро улыбнулась:
— Мне не нужна вся Иудея, я с ней не справлюсь, достаточно будет окрестностей Иерихона.
Марк Антоний мысленно ахнул: знает, что просить!
— Почему ты решила, что Ирод отдаст тебе эти земли?
— Отдашь ты, а Ирод согласится.
— Почему ты уверена, что Ирод согласится?