По самому тону, которым произносилось имя консула, чувствовалось, что его просто обожают в этом доме.
— Да, Октавиан, видно, часто отсутствует дома, если приставил к своей жене столь внушительную охрану.
Фульвия нарочно назвала консула тем именем, которое он ненавидел. Женщины старательно звали его Гаем и старались не замечать грубости гостьи. Октавия решила порадовать Фульвию:
— У Клавдии уже хорошо получается работать за ткацким станком.
— Что делать?!
— Ткать… и прясть то… же…
Даже привыкшая скрывать свои чувства Фульвия на сей раз не справилась, презрение перекосило ее лицо так, что последнее слово Октавия произносила уже неуверенно и растягивая.
— Ткать?! Прясть?! Женщины нашего круга не созданы для такой работы! Для этого есть слуги.
Аттика поджала губы:
— Но мы сами прядем и ткем полотна для одежды, сами шьем туники Гаю…
Фульвия фыркнула так, что и без слов было ясно: оно и видно!
Несчастная Клавдия, которой грозило испортить отношения еще и со свекровью, попыталась вмешаться:
— Но мне не трудно, мама.
— О да, а полы ты случайно не натираешь? Вот откуда эти жуткие прыщи — от грязи! Я заберу Клавдию домой на те дни, пока Октавиана нет в Риме, и приведу ее в порядок. Я, конечно, могла бы делать это и здесь, но боюсь стеснить вас.
Стеснить скромных женщин в огромном особняке было невозможно, но чего совсем не хотелось ни Аттике, ни Октавии, так это постоянного присутствия шумной бесцеремонной Фульвии. Они согласились, что Клавдия может пожить у матери, пока ее муж не вернется в Рим. Возник только один вопрос: а как же служанки? Клавдия попросила:
— Мама, пусть они отправятся со мной, иначе Гай будет сердиться.
— Уж не думаешь ли ты, что эти верзилы будут спать с тобой в одной спальне и у меня в доме? Или твой муж беспокоится, что кто-то выполнит за него мужскую работу, которую обязан был сделать он сам?
Три дамы покраснели, первой пришла в себя Октавия, она положила пальчики на руку Фульвии:
— Гай беспокоится за твою дочь, Фульвия. Его часто не бывает дома.
— А когда бывает, он спит с Клавдией?
— Она слишком молода для этого.
— Благодарю твоего сына, Аттика, за то, что сохраняет то, чего сохранять не должен бы. И все же я возьму Клавдию с собой на несколько дней, даже с этими верзилами.
Глядя вслед неожиданной и столь беспокойной гостье, Октавия вздохнула:
— Тяжело с ней Марку Антонию…
Знала бы она, что будет следующей женой Антония и ей самой придется испытать прелесть замужества с таким человеком!
Всю дорогу обратно, пока служанки семенили за их носилками, стараясь не отставать от рослых нубийцев, Фульвия выговаривала дочери: