Любуясь произведенным эффектом, моя копия шагнула вперед и встала как раз напротив, скрестив руки на груди.
— Эксперимент ты, Андрюша, пойми. Точный генетический слепок. Артефакт. У нас даже воспоминания схожи, однако от роду тебе ровно восемь лет. Три из них в стазисе, еще год на процесс имплантации памяти и основных навыков выживания.
И я ведь почти поверил. Убедительно мужик, похожий на меня как две капли воды, говорил. С огоньком, с пониманием вопроса. Так, будто либо знал все почти досконально, либо нес полную ахинею. Что из этого было правдой, я решать не спешил, а вот крупные капли пота на лбу и висках двойника заметил явно.
— Гладко стелешь, — я встал напротив собеседника, ровно так, чтобы видеть его руки и одновременно блокировать любую попытку спецуры за завалами влепить мне в лоб порцию успокоительного. Плохой стрелок из такой позиции почти наверняка попал бы в своего, а хороший снайпер даже пытаться бы не стал, заранее зная всю плачевность результата. — Вот только не верю я тебе.
Слова мои прозвучали неискренне даже для куска побелки, валявшегося на полу. Вот, вот оно. Точка отсчета, зацепка, эхолот в мутной воде. Сканер. Но какой сканер, мать его раздери! Сжав зубы, я шагнул вперед и, вплотную приблизившись, ударил по двойнику. Как вы с нами, так и мы с вами. Кто к нам с мечом придет, от хохота и погибнет, и все в таком же духе. Помнил я тот эффект в „Дыре“, обратку, усиленную боль, страх и ненависть, и тут, не сомневаясь, применил ровно то же. Нужно было торопиться. Где-то в подземелье, на глубине нескольких десятков метров, бьются в агонии мои единственные в этом мире друзья, а я тут разговоры разговариваю. Может быть, эти мысли придали мне силы, однако эффект оказался незамедлительным. Вот стою я, надменный, чуть уставший и донельзя довольный собой, и тут же, хлопьями, толстыми шматами реальности, образ говорившего начал распадаться. Видно это было только мне, да и творилось все это мракобесие исключительно в пределах личной черепной коробки. Раз, и нет меня красивого, а вместо эталона седой парень с носом картошкой и взглядом голодной белой акулы.
— Командир, — переговорщик не успел сказать и слова, как я выбросил руку вперед и, вцепившись в горло подменыша, сдавил руку. Секунду назад ноги еле волочил, а тут, сожми пальцы посильнее, и треснет шейка, аки у гуся, сломается, как сухой прут.
— Что из этого правда? — светясь счастливой улыбкой серийного убийцы, почти дружелюбно поинтересовался я.
Седому малышу ответить было нечего. В данный момент, напрягая все силы, вцепившись в мои пальцы, пуча глаза и жадно хватая ртом воздух, он старался выиграть себе пару минут жизни. Поделом тебе, тварь, знал, на что шел.