— Но люди умирают, — напомнил я, не спеша покидать укрытие.
— Потери в бою неизбежны, Андрей Петрович, — резонно заметил голос. — Ильдар знал, кого к себе тащит. Вы пока по полям-то да по лесам бегали, мы особо и не спешили, а вот когда Территории решили вас самым наглым образом к себе перетащить, решили действовать.
— А что с первой базой? — продолжал я раскручивать словоохотливого переговорщика. — Что они медлили?
— У них с ресурсами сложнее, — сухо пояснил мой собеседник. — Растратили направо и налево. Когда все началось, основные силы мы на первую базу оттянули и отходили, хочу заметить, с большими потерями. Испытуемые со второго по тридцатый сплошные отбросы. Зарвавшиеся наглецы, недальновидные и за ум взявшиеся только через полтора года.
— А я, значит, тоже отброс?
— Что вы, Андрей Петрович, — испугался невидимка. — Вы уникальны. Удачное побочное явление провалившегося эксперимента. Вы нам очень нужны.
— Гляди-ка, — довольно хмыкнул я. — Всем я нужен. Чего тогда бросили подыхать посреди города?
— То не мы, господин Скворцов, то автоматика, — продолжал гнуть свое вполне себе вероятный противник. — Капсула выброса под городом. Модулирует окружающую обстановку и доставляет в мир порядковый номер. Мы так несколько раз делали. Испытуемые, они что, должны способности свои запустить, вроде как мотоцикл с толкача. Вот вас и поместили в обстановку, близкую к боевой. Я сам при этом присутствовал, а чтобы и правда не пропали, дали излучение, и, как предполагалось, две мелкие банды сразу отреагировали на такую активность.
— А если бы они меня порешили, ну или бы умер я от чего? — ликуя от обилия долгожданной информации, продолжал я допрос из-за перегородки. — Что тогда?
— Естественный отбор, уважаемый. Коли в таких простых ситуациях не выжили бы, то и подавно не нужны. Без сантиментов, так сказать. Вот если бы вас в закрытой зоне основного импульсника выбросили, то действительно некрасиво, а город что, почти в порядке.
— Еще один вопрос перед переговорами. — Я прочистил горло и осторожно встал на здоровое колено. — Если вы такой сведущий, то, может, объясните, почему к спинке моей кровати в той богадельне была пристегнута чужая медицинская карта.
— Это ключ. — Человек, говоривший до этого в мегафон, шагнул вперед, и слабо мерцающие лампы осветили мое лицо. Да, именно мое. Те же брови, нос, подбородок, шрам на скуле, оставшийся после детской драки в шестом классе. Такой маленький и незаметный, что даже я о нем уже забыл. Волосы разве что на месте, да взгляд небось не такой бешеный, а в остальном полное отражение. — Он должен был запустить механизм импульсного приема твоего мозга. Так оно и произошло.