За спиной у него щелкнула задвижка. Райнер оглянулся. Франка вошла в комнату со свечой в руке. Он затаил дыхание. Она закрыла дверь, поставила свечу на столик и принялась расшнуровывать дублет.
— Тише, дорогая, — сказал Райнер, картинно подкручивая усы. — В таких делах спешить не следует.
Франка вздрогнула, прикрылась рукой и досадливо вздохнула, разглядев, кто сидит на подоконнике.
— Райнер. Как ты сюда попал?
— Клаус спит, как обычно.
— Тебе бы тоже не мешало.
Райнер усмехнулся.
— Прекрасная мысль. Откинь покрывало и давай-ка в постель.
Франка вздохнула и присела на кровать.
— Ну вот, опять ты за свое.
— А ты за свое, так?
— Год моего обета еще не закончился. Я все еще ношу траур по Ярлу.
Райнер застонал.
— Что, осталось еще два месяца?
— Три.
— Три!
— В последний раз ты спрашивал об этом два дня назад.
— А кажется, что два года.
Он встал и принялся расхаживать по комнате.
— Радость моя, да за три месяца нас и убить могут! Зигмар знает, во что нас может втравить этот Манфред. Да хоть в Ультуан послать.
— Человек чести не станет давить на меня, — строго сказала Франка.
— Я разве говорил, что я человек чести? — Он присел рядом с ней. — Франка, солдаты не зря пренебрегают законами морали. Они знают, что любой день может оказаться для них последним, и стремятся насладиться им по полной. Теперь ты солдат. Ты знаешь это. Хватай, что сможешь, прежде чем Морр отнимет это у тебя навсегда.
Он раскрыл объятия, но Франка закатила глаза.
— Вы убедительно аргументируете, капитан, но, увы, у меня есть честь — или, по крайней мере, упрямая гордость, которой хватит на нас двоих, так что…
Райнер опустил руки.
— Хорошо, хорошо. Я уйду. Но, может, ты по крайней мере подаришь мне поцелуй, чтобы было о чем мечтать?
Франка чуть усмехнулась.
— Опять пользуешься ситуацией?
— Клянусь честью, радость моя…
— Кажется, ты только что говорил, что у тебя нет чести.
— Я… ну, предположим, что она есть. — Райнер со вздохом встал. — Вы снова победили, леди. Но однажды…
Он пожал плечами и направился к двери.
— Райнер.
Он обернулся. Франка была совсем рядом. Она поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в губы.
— А теперь иди спать.
— Мучительница.
Он открыл защелку и ушел.
Неудивительно, что спалось Райнеру плохо, да ко всему прочему на следующее утро его разбудили ни свет ни заря. Он как раз видел сон, как Франка расшнуровывает дублет и снимает рубашку, когда его вернула к суровой действительности маячащая перед глазами уродливая физиономия старого доброго Клауса, присматривавшего за ним и его товарищами. Клаус был явно сердит.