— Как они вошли?
— Они постучали, — ответил я.
Он улыбнулся в знак подтверждения, глядя на нее.
— Господи, — восклицает она. — Я принесу немного льда.
Она внимательно изучает его лицо, затем, осторожно прикоснувшись к нему, исчезает в кухне. Лили направляется к двери.
— Я, наверное, пойду.
Она касается ручки двери и замирает. Я подхожу и отвожу ее руку.
— Позволь мне убедиться, что все в порядке.
Я открываю дверь и выглядываю в коридор. Там пусто. Я возвращаюсь к Лили.
— Путь свободен.
Она обращается к Фрэнни и Люку:
— Если у вас, ребята, все в порядке, я, пожалуй, попрощаюсь.
— Пожалуй, я провожу тебя, — произношу я, и, сообразив, что это прозвучало слишком поспешно, добавляю: — Их не видно, но… стоит проверить.
— Хорошо, — отвечает она.
Мы выходим в коридор, и за нами щелкает замок. Она поворачивается, шагая в направлении своей двери, и возится в поисках ключа.
— Ладно… надеюсь, еще увидимся…
— Мэтт, — заканчиваю я за нее предложения, полагая, что она вовсе не подразумевала того, что произнесла.
Она внимательно на меня смотрит.
— Что?
— Я не был уверен, что ты запомнила мое имя. Мэтт. Меня зовут Мэтт.
Тьфу, наверное, я выгляжу полным идиотом.
Она поворачивает ключ в замке и открывает дверь.
— Хорошо. Увидимся позже… Мэтт.
Наши взгляды встречаются, отчего у меня холодеет все внутри, и некое подобие улыбки появляется на ее губах.
— Будь осторожен, — говорит она, глядя вниз, на лестницу.
Она проскальзывает в дверь. И я остаюсь в одиночестве. Снова.
Фрэнни
Люк сегодня перебирает книги в библиотеке, и поэтому он взял с меня обещание, что я останусь дома.
Ред Сокс так сильно проигрывают Янки, что на игру становится больно смотреть, и ругательства папы становятся более красочными, чем обычно. Он отталкивает подставку для ног от своего кресла и наклоняется вперед, опираясь локтями на колени. Он фокусируется на экране, как будто думает, что силой мысли может помочь любимой команде победить.
Я поднимаюсь с пола и начинаю путь к лестнице.
— Ты отказалась от общения с мальчиками? — спрашивает он.
— Я? Никогда! — отвечаю я в шутливом возмущении.
Он улыбается, но потом его лицо становится серьезным.
— Приятно видеть тебя дома вечером, для разнообразия.
Мама отрывает взгляд от своего кроссворда.
— Ты должна проводить больше времени дома, дорогая. Вот что. Через несколько месяцев тебя здесь больше не будет.
Я прислонилась к стене у основания лестницы и сложила руки на груди.
— Значит, вы перестали рассматривать Люка, как нечто…
Мама опускает газету на колени.
— Мы никогда и не относились к нему иначе, как с уважением.