— Во-во, а нежить энта белая пришла твой труп подобрать, — подтвердил Папаша, почесывая бороду между мелких косичек.
— Хм, похоже, наш белогривый друг живым-живехонек. И даже согрелся — вон на щеках какой румянец, — подмигнул Аркон, успевший за время Каева отсутствия присоединиться к друзьям. — Как она под маской-то, а? Покраше Безносой?[27]
Не без труда Аджакти удалось сохранить безразличное выражение лица — северянин оказался опасно близок к истине:
— А вы что, подержать мне пришли? Думаете, без помощи не справлюсь?
— Все возможно, друг мой, — наставительно поднял палец Тач. — Я слышал, в церруканские морозы моча замерзает на лету, еще не достигнув земли.
— Просто Папаша успел спустить все свои цирконии да еще взял в долг последние три кружки, — усмехнулся Аркон, — вот и пришлось уносить ноги, пока Колченогий нас не попер.
Хозяин заведения, бывший гладиатор, ковылявший на подвязанной под коленом деревяшке, славился крутым нравом, так что Кай мог понять, что связываться с ним товарищам не хотелось.
— Не рассчитывай занять у меня, — предупредил он не слишком твердо державшегося на ногах бородача.
— Дык… Я ж для дела, — развел руками Папаша, стараясь сфокусировать мутноватые глаза на возможном спонсоре.
— Это какого еще? — одновременно спросили Кай и Тач.
— Общего, — горячо заверил церруканец и в ответ на подозрительные взгляды товарищей добавил: — Ну не могу же я в питейном — заметьте! — заведении вербовать бойцов революции на сухое горло.
— Пху! — Воздух вырвался из груди бородача, когда одновременно два локтя пихнули его в левый и правый бок.
— Так, этому вербовщику уже хватит, — пробормотал Кай, охватывая быстрым взглядом видимую часть улицы, к счастью пустынную.
— Тебе теперь только свежий воздух полагается, — Аркон подхватил обмякшего приятеля под локоть и потащил к выходу из переулка. — Хоть вонь сивушная выветрится до того, как нам в казармы возвращаться.
Кай устремился вслед за друзьями:
— Интересно, Шустрый, а что тебя-то так задержало? Уж не красотка ли по имени Козетта?
Удивительно, но сладкоголосая комедиантка, похоже, оказалась наиболее длительной привязанностью охранного. Он ухитрился разыскать ее даже на новых, предоставленных самим наследным принцем, квартирах в торговом квартале и теперь бегал на свидания в каждую увольнительную, как влюбленный мальчишка. Которым он, в общем-то, и был.
Вот и теперь одного упоминания имени его «козочки» хватило, чтобы перевести разговор в новое русло. На товарищей, волокущих неунывающего Папашу прочь из трущоб, обрушился поток последних новостей из жизни труппы Люка — так звали немого мима.