— Я не знал… Не знал, что так будет! Я хотел только Чару, только Эрэ… Хотел наказать. Я был ребенком!
Он оправдывался. Зачем? И перед кем? Перед тем, с кого все началось? Почему же в груди так больно, почему в горле застрял нож и не идет обратно? И каждый глоток воздуха, как огонь?
— Эрэ тоже был ребенком! Ты знаешь, что он плакал, когда ему перерезали глотку? Ты знаешь, что его мать заставили на это смотреть? Ты видел, что с ней сделали потом? Ты отвел глаза или…
Ночи, полные огня. Ожидание грозы. Бег от снов, преследующих, как псы. В сумерках заблудившийся голос.
Найд закрыл лицо руками. Щеки под пальцами были мокры. Шею сдавил невидимый стальной ошейник, так сильно, что звук не шел.
— Тебе больно? Я заберу боль. Тебе стыдно? Я заберу стыд, — слова плавно накатывались из темноты, как волны прибоя, которого мальчик никогда не видел. — Ненависть пожирает тебя живьем? Я дам ей другую пищу. Одиночество томит тебя неутолимой жаждой? Я напою его. Пойдем со мной, и ты встретишь своего брата.
«Куда?» — Это было не слово, только мысль. Но волшебнику не нужны слова.
— На темную сторону.
Найд вздрогнул. Голос Найрэ снова зазвучал в ушах: «Тебе придется выбирать между Светом и Тьмой… и выбор будет только твой…» Еще женщина сказала, что он должен смотреть в будущее, а не в прошлое. «Но разве у меня есть будущее?» Рука невольно потянулась к кошелю на поясе. Пришлось открыть глаза.
Он уперся взглядом в ночь. В ней не было ни звезд, ни луны. Только обещание прохлады и покоя, звончатых аркад и глубин знания, которое уже ждало его на дне двух черных колодцев. «Там, на другой стороне, — сказали прекрасные глаза с видом на мечту, — ждет тебя Анхат».
«Анхат, — мысль упала в темный пролет и повисла в пустоте, — что ты сделал с ним?»
«Он служит мне. Он пошел со мной добровольно, помнишь?» — мысль в пространстве без света и веса.
«Зачем он тебе, если ты повелеваешь Тьмой? Зачем тебе я?»
«Он теперь — часть Тьмы. А ты… Ты — такой же, как мы. Ты принадлежишь нам».
Теплая ладонь на лбу, прогоняющая мрак. Песенка, заклинающая призраки. Объятие на пороге Тьмы. Зажженная свеча на окне, указывающая дорогу домой. Ты хороший мальчик, Анафаэль.
«Нет».
Мысль набухла смыслом и упала, в черной воде разбежались круги. «Нет» может быть изнанкой «да». «Нет» может быть равно сомнению. Или небытию. «Нет» бывает прочно, как камень. По глазам Темного все еще шла рябь:
— С кем ты? Вот с ними? — Мягкий сапог пнул бывшее Джейремией тело. Серый пепел посыпался с лица, как пудра, делая сексота безносым и древним, похожим на находку археолога. — Да они первые посадят тебя под замок до конца твоих дней, но прежде изучат под увеличительным стеклом, как любопытную букашку.