Ее опьяняло сознание того, что она способна вызвать у него такую же реакцию, которая владела ею самой. Бетани в ответ на прикосновение к своей груди просунула руку за пояс его плисовых брюк, и он чуть не задохнулся, неподвижно следя, как она расстегивает ремень, а потом верхние пуговицы.
Не в состоянии терпеть хотя бы минуту, он накрыл ее руку своей, желая помочь. Несколько быстрых, уверенных движений, и пояс вместе с висящей на нем кобурой оказался на земле. Трейс мгновенно справился с застежками ее брюк, потом поднял ее на руки и аккуратно положил на землю.
Густая трава приятно коснулась тела, и Бетани, лежа на спине, наблюдала, как Трейс освобождается от остатков одежды. Он был чрезвычайно красив гордой мужской красотой. Он лег рядом и нетерпеливыми, но бережными движениями принялся раздевать ее. Пока брюки ее скользили вдоль упругих ягодиц и стройных бедер, Трейс покрывал поцелуями каждый дюйм ее освобождающегося от одежды тела, губами впитывая сладость ее божественной кожи.
Дрожа, Бетани прильнула к нему. Он быстрым движением проскользнул меж бедер, и наконец они слились, охваченные страстью, которую никто из них уже не мог скрывать. Безболезненный жадный толчок заставил ее со всхлипом устремиться ему навстречу. Она уперлась пятками в землю, обнимала его сцепленными за спиной руками, царапая ногтями кожу, что лишь усиливало его неистовство. Охваченная диким желанием, Бетани была не в состоянии воспрепятствовать разрастающейся внутри нее волне, не могла унять неистового биения сердца и ритма движений.
Облегчение пришло ярким, ослепляющим взрывом, разорвавшим напряжение в мышцах и пульсирующей плоти, и до Бетани донесся чей-то едва различимый вопль. Не сразу она поняла, что это был ее крик. Жаркие губы Трейса накрыли ее рот, поглощая звуки.
Чуть не плача Бетани прислушивалась к тому, как утихают конвульсии, как расслабляются мышцы, и наслаждалась теплом его тела, застывшего поверх нее.
— Это сумасшествие, — пробормотал Трейс, прижимаясь к ней лбом. Она скорее почувствовала, чем увидела, что он улыбается, потом до нее донесся его вздох. — Женщина, ты заставляешь меня совершать безумные поступки.
— Ты считаешь, что для меня этот ночной ритуал стал обычным?
— Ты была права, — проговорил он, беря ее за руку и целуя кончики пальцев. — Кто угодно мог прийти сюда и наткнуться на нас.
— Они могли бы прихватить с собой одеяла и подушки, чтобы мы могли провести здесь остаток ночи, — так томно произнесла она, что Трейс расхохотался.
— Ты ненасытная девица.
— Трейс? — окликнула она его минуту спустя. — Что будет после того, как мы отыщем город?