Она безнадежно покачала головой.
— Как мы переведем его?
На языке Трейса вертелось, что это невозможно, но он знал, что она будет протестовать. К тому же он не мог допустить мысли оставить профессора. Выдержав долгую паузу, он глухо проговорил:
— Я попробую перенести его.
Броди фыркнул.
— Ты псих! Эти ублюдки снимут тебя как деревянную утку, Тейлор! И старика за компанию. Тебя что, жизнь ничему не научила? Оставь его здесь. Мы можем вернуться, когда перестанут палить…
Бетани в ярости набросилась на Броди.
— Мы не оставим отца здесь! Можешь оставить свой мешок. Это, видимо, им и нужно, кстати. — Она умоляюще взглянула на Трейса. — Правда? Тебе не кажется, что им этого и надо? Отдайте им золото! По крайней мере, мы спасем себе жизнь! Брэсфилд громко застонал.
— Нет… не мои находки! Я никуда не пойду без них… и моих заметок. Где мои записи с рисунками? Фотографии?
Бетани не отважилась сказать ему, что фотографии вместе с камерой были оставлены при их внезапном отступлении. Это пусть выяснится позже. А город она зарисует по памяти.
В ответ на взгляд Трейса Броди покачал головой.
— Я не оставлю ни крошки золота, Тейлор. Забудь об этом.
— Не думаю, что это поможет тебе, — парировал Трейс, пожав плечами. — Ладно, будем убираться отсюда.
Свернув одно из одеял в жгут, Трейс обвязал профессора, превратив его в длинный моток. Один конец он дал Сантусе, второй ухватил сам.
— Как ты думаешь, мы сможем его перенести? — спросил он на языке кечуа, и Сантуса ответил могильным взглядом.
— Если боги улыбнутся нам, — отвечал индеец.
— Хорошо, попробуем, — пробормотал Трейс себе под нос. — Иначе она никогда не поверит, что я не хотел оставлять его.
Пропустив завязанный в узел конец скрученного одеяла за голову и плечи, Трейс кивком велел Сантусе сделать то же самое. Носильщик безропотно подчинился.
— Мои заметки, мои заметки, — простонал профессор, и Бетани поспешно достала небольшую кожаную сумку.
— Вот они, папа. Не волнуйся. Попробуй сейчас не шевелиться.
— Дай ему еще коки, — велел Трейс, протягивая ей несколько листьев. — Пусть минуту пожует. Я не хочу, чтобы он заворочался, как только мы пойдем по этой чертовой доске.
Бетани не могла смотреть на хлипкие бревна и бездонное ущелье. Она вздрогнула, когда Трейс сказал ей идти вслед за Броди.
— Риган идет первым, он прикроет нас, когда переберется. Броди, ты прикрываешь Ригана.
— Ты думаешь, они все еще рядом? — спросила Бетани, опять вздрогнув.
— Я поставил бы на это свой последний цент, — Трейс дал сигнал, и Риган преодолел мост, на этот раз упав на четвереньки, как это сделали Бетани с ее отцом, переходя мост в первый раз. Немедленно раздались выстрелы, Артега и Броди начали отстреливаться. Бетани подмывало завизжать от тревоги и ужаса, но она крепко сжимала зубы. От визга пользы не будет.