Броди перешел мост, хотя пуля задела его бедро, оставив длинный след и окровавив штанину. За ним шла Бетани, с упавшим сердцем, ледяными и влажными руками. С ней была лишь сумка с записями отца, свисающая с пояса. Она смогла не смотреть вниз и, к счастью, ни одна из пуль не пролетела близко, пока она продвигалась по непрочным доскам.
Бетани прыжком преодолела последние два фута и приземлилась прямо на полные колючек кусты, ослабев от облегчения, но быстро поднялась на колени и обернулась назад. Трейс и Сантуса начали свой смертельный переход с неудобной, сковывающей их движения ношей. Она видела, как отцовская рука сжимает край одеяла, слышала его приглушенные стоны. Сердце билось неистово, она бессознательно бормотала молитвы, пока двое мужчин с третьим на руках дюйм за дюймом, чудовищно медленно, продвигались над бездной. На противоположной стороне стояли перуанские офицеры, напряженные, с ружьями навскидку.
На полпути воздух прорезал визг пуль, и она увидела, как шляпа Трейса слетает с его головы и падает в ущелье. Сам он поскользнулся, когда пуля обожгла ему плечо, но удержал равновесие. Броди и Риган усилили встречный огонь, пока не начало казаться, что весь мир превратился в смесь горячего свинца и грохота выстрелов.
Словно во сне Бетани видела, как ее отец выпадает из одеяла, как развязываются узлы, и Трейс стремительно пытается схватить его. Оставалось лишь несколько футов до берега, до безопасности. Сантуса тоже попытался удержать профессора, но ему удалось поймать лишь манжету от его рукава. Она оторвалась, не замедлив полета тела Брэсфилда.
Кто-то закричал. Она не знала, чей это крик; она слышала лишь рокот внизу и бешеный шум пальбы вокруг. Спотыкаясь, Бетани вскочила на ноги и помчалась вперед, увидев отца, лежащего на узком выступе скалы в пятнадцати футах книзу. Он был жив. Он смотрел на нее с удивленным выражением лица.
— Папа!
Трейс настиг ее как раз когда она собиралась слезть с края ущелья. Он оттащил ее назад, прижимая к земле. Она вздернула голову и увидела, как шевелятся его губы, говорившие что-то, чего она не могла слышать. Лицо его было опустошено, глаза блеклы и холодны, когда он слегка встряхнул ее. Бетани попробовала высвободиться, но он тут же удержал ее.
До нее доносились обрывки его слов.
«…Нельзя спускаться… стреляют… тебя убьют или… сделаю, что могу… оставить его пока…»
— Нет! — выкрикнула она. — Я не брошу его!
Снова были грохот и визг, и к ней вернулся слух.
— У тебя нет выбора, Бетани, — говорил Трейс хмуро. — Мы не можем достать его сейчас; если попытаемся, то будем так же мертвы, как и он! Тот, кто стреляет в нас, знает, что делает!