— Но это известно мне! — смогла выговорить она почти спокойно. — И я хочу, чтобы об этом узнали все.
Трейс пожевал кончик сигары, разглядывая Бетани сквозь клубы табачного дыма.
— Как я понимаю, вы хотите, чтобы я стал вашим проводником.
— Да.
— Нет.
Она сделала паузу длиной в несколько ударов сердца:
— Нет? Это ваш ответ? Просто нет?
— Этого недостаточно?
— Для меня нет.
Уголки его рта скривила усмешка.
— Вы всегда отличались упрямством.
— Я бы сказала, решительностью.
— Нельзя всегда получать то, что хочешь. — Трейс вынул сигару изо рта и швырнул ее в камин. — Никто не полезет туда в сезон дождей.
— Сезон дождей кончился.
— Но остались паршивые мосты и высокогорные дороги, знаете ли. И никаких гарантий.
— Я знаю это… теперь.
Глубоко вздохнув, он пробормотал:
— Тем не менее надо взвесить.
— Так вы возьметесь?
— Я подумаю.
Порывшись в ридикюле, Бетани извлекла оттуда клочок бумаги.
— Вы найдете меня по этому адресу, когда примете решение. — Она протянула листок Трейсу и с трудом скрыла трепет, когда пальцы их соприкоснулись. Женщина по-прежнему ждала его на кухне. Оттуда доносилось пронзительное посвистывание чайника и раскатистый монолог Джила Форчуна.
Трейс молча рассматривал клочок бумаги. Он не мог придумать, что сказать, что не показалось бы грубым или жестоким. Ему хотелось сказать, что он не рискнет быть вместе с ней в экспедиции еще раз, что он не намерен совершать бок о бок с ней многодневное путешествие, сдерживая себя. Он понимал, что именно этого она от него и ждет, но черт его побери, если он на это согласится.
Трейс поднял голову и тихо произнес:
— Никаких обещаний, принцесса. Что случится, то случится.
— Я отдаю себе в этом отчет, мистер Тейлор. — Голос ее был настолько спокоен и решителен, что ему безумно захотелось обнять ее и показать, что именно он имел в виду.
— И никаких жалоб. — Его темные глаза словно опалили ее огнем. Бетани кивнула.
— Я гарантирую: что бы ни произошло, на этот раз никаких жалоб не будет, — едва заметная горькая улыбка появилась у нее на губах. — Знаете ли, за эти шесть месяцев я узнала немало о том, что значит владеть собой.
— Вот как? — Он едва не поддался соблазну доказать, что на самом деле ее совсем несложно лишить самообладания. Но передумал. Гордость не позволяла ему дать ей понять, насколько он уязвлен обвинением в смерти Брэсфилда. — Тогда я могу не беспокоиться о своей репутации, так?
Она безразлично посмотрела в сторону кухни.
— Не со мной, — бархатным голосом ответила она и направилась к двери. — Буду ждать вестей от вас, — сказала она на прощание и вышла.