Из обычных вещей в карманах обнаружился бумажник, два сотовых телефона, носовой платок, несколько мелких монет и ключи от машины. В бумажнике имелись водительские права на имя Антуана Леметра, гражданина Бельгии.
Сидя в кресле, Клодин с интересом разглядывала маленький пистолетик — раньше она никогда не видела ничего подобного — когда почувствовала на себе чей-то взгляд и, повернув голову, увидела, что ее пленник открыл глаза.
Он молча смотрел на нее со злым недоумением, потом перевел взгляд на лежавшую в нескольких метрах от него Сильву, обратно… кажется, все не мог понять, как же это так получилось, что он, связанный и беспомощный, садит в тесном стенном шкафу, где даже ноги толком не выпрямить. Клодин, честно говоря, теперь и сама удивлялась, как у нее хватило сил затащить его туда.
— Кафир, — сказала она негромко, но жестко.
Мужчина не проронил ни звука, лишь в глазах мелькнуло что-то, что определенно дало ей понять: да, это имя для него не чужое.
— Будешь дергаться, шуметь — львица может на тебя наброситься. Она очень нервная и возбудимая!
Едва ли подобное определение подходило Сильве — вот уж кто сейчас нервничал меньше всего; расположившись на ковре в вальяжной позе, она, казалось, благодушно улыбалась — не иначе как вновь переживала в памяти недавние мгновения счастья: гонораром за сегодняшнее «представление» стала целая тарелка бекона! Но преступнику об этом знать было ни к чему.
— Так что я сейчас заклею тебе рот и закрою шкаф — для твоей же безопасности, — внушительно продолжила Клодин. — И сиди тихо. Если ты будешь ее нервировать — я ни за что не ручаюсь!
Сильва добавила ее монологу выразительности, очень вовремя зевнув с подвывом и лязгнув челюстями.
— А где, — медленно начал Кафир — похоже, язык после снотворного все еще плохо его слушался, — где вторая… — И вдруг словно осекся. — Это что — тоже ты была?!
— С черными волосами? — наконец-то поняла она. — Да, я. — Взяв его собственный короткий нож, отрезала кусок липкой ленты; подошла, Нагнулась и ловким движением прилепила ленту ему на лицо, плотно заклеив рот.
Выпрямилась, потом, чуть подумав, снова взяла нож и присела на корточки. Увидев близко лезвие, Кафир отчаянно замычал, замотал головой и попытался отодвинуться.
Он что, идиот, что ли? Решил, что она ему глаза собирается выколоть или что-то в этом роде?
— Не дергайся! — сердито бросила Клодин. — Я хочу в пленке дырочку сделать, чтобы тебе дышать легче было. Сиди спокойно! — Аккуратно, кончиком ножа, сделала в пленке напротив рта два крохотных разрезика. — Вот так.