— Да, это верно. Но нам пока не удалось ее расшифровать. Она написана на каком-то непонятном языке.
— Эта записка у вас? Мы можем на нее взглянуть?
— Оригинал находится здесь, — сказал инспектор, открывая папку с материалами уголовного дела. — Но мы сделали несколько копий и отправили их в университет, чтобы там помогли ее перевести… Вот она.
Карл взял конверт, протянутый ему инспектором Леско. Открыв его, он достал записку, быстренько ее просмотрел и затем протянул ее мне. Это была четвертушка листа плотной, высококачественной бумаги, на которой быстрым и небрежным почерком была написана какая-то фраза — фраза на санскрите.
— Отрывок из «Бхагавадгиты»? — тихо, почти шепотом, спросил у меня Карл.
Я кивнула и начала читать вслух:
— Акиртим чапи бхутани катхайишйанти те'вйайам самбхавитасйа чакиртир маранад атиричйате.
Инспектор Леско, бросив вопросительный взгляд на меня, затем уставился на Карла. Я не взялась бы определить, что его больше заинтриговало — тот факт, что я смогла прочесть текст, который им, полицейским, перевести пока не удалось, или же возможное значение тех диковинных слов, которые только что прозвучали из моих уст. Я тут же стала их переводить:
— «Твое имя хулить и бесславить будут люди не переставая; благородному же бесславье отвратительней даже смерти».
— Весьма своеобразная предсмертная записка, — покачал головой Карл.
Ошеломленный инспектор Леско кивнул, беря у меня из рук записку и снова кладя ее в папку с материалами уголовного дела. Он, видимо, был твердо убежден в том, что это он должен оказывать нам помощь, а не мы ему, а потому, обратившись к нам с просьбой, смущенно потупил глаза:
— Не могли бы… не могли бы вы это записать? Прошу вас. Я буду вам очень признателен.
— Да, конечно. Вы, кстати, также можете отметить в материалах дела, что эти слова не плод фантазии мсье Дюба, на которого перед смертью нахлынуло вдохновение, — они представляют собой отрывок из священного произведения, которое называется «Бхагавадгита».
— С какой стати мсье Дюба стал бы выбирать такой оригинальный способ оправдания своего преступного деяния? — подумал вслух инспектор Леско.
Мы втроем — Карл, Ричард и я — обменялись заговорщическими взглядами: мы не собирались больше давать никаких объяснений, потому что нам отнюдь не хотелось привлекать к операции, в которой мы участвовали, еще и швейцарскую полицию.
— Я могу взглянуть на отчет о проведении вскрытия трупа? — спросил Ричард, словно бы пытаясь направить наш разговор с инспектором в несколько иное русло.
— Да, да, конечно, — закивал все еще несколько ошеломленный инспектор, доставая из папки с материалами дела отчет о проведении аутопсии и передавая его Ричарду. — Но этот отчет — предварительный. Окончательный будет готов лишь через пару дней.