Вторая история. Каждая векторная пара, если она удалась, стремится к замыканию. Мы с Панфилычем по ночам принимали коровьи роды, а днем на окрестных холмах собирали шампиньоны, которые вечером жарили. Всё было хорошо и гармонично, на остальных, питавшихся в казенной столовке и сортировавших грязную картошку, мы посматривали свысока. Однако был среди остальных один браконьер, он жил ещё интереснее нас, ибо ловил в колхозной реке рыбу и ставил силки на пушного зверя. Главное же было в том, что неукротимого Панфилыча он укрощал легко, картавым своим голоском постоянно делал ему замечания, всячески его третировал. Самое же удивительное было в том, что Панфилыч, всегда имевший в запасе пару слов, браконьеру никогда не возражал, сносил самые незаслуженные обиды и даже заискивал перед ним. Мне, ревностно следившему за Панфилычем как за своим хозяином Крысой, всё было видно ясно: браконьер этот родился в год Обезьяны, значит он был хозяином моего хозяина.
Третья история. На одной из самых ранних астрологических тусовок я познакомился с очаровательной Обезьяной. Она действительно была хороша, и я ей понравился - уж и не знаю, что она во мне нашла. Я же, по своему обыкновению, не мог пропустить ни одного Крысу. Был там большой Крыса хирург-реаниматор, был ещё Крыса - горбатый, были и другие Крысы, которые выбегали из-за углов, вгрызались в мои копыта, тянули мои силы, рвали жилы. В какой-то момент я оказался на грани векторного истощения. Но тут пришло прозрение, а с ним - спасение. Я взял Обезьяну за руку и стал водить её всюду с собой. Более мощного средства борьбы с Крысами человечество ещё не придумало. Столь грозные мои хозяева были мне теперь нипочем. Они полностью переключались на мою спасительницу: робели, краснели, заискивали, а главное - полностью теряли интерес ко мне. Смотреть со стороны на это было удивительно. Я убедился, что моя теория оказалась соответствующей реальной жизни. Таким образом я обнаружил третью по значимости для моего знака векторную пару.
Звери и люди
Я затрудняюсь определить сколько же времени ушло на открытие всего векторного кольца. Но открытие его шло медленно и мучительно. Его невозможно было открыть раньше, чем удалось разобраться в самих знаках.
Чтение самопальных книг по восточному гороскопу не давало почти ничего, поскольку на одну удачную формулировку приходился десяток бездарных, а то и лживых. Серьезной литературы по восточным гороскопам тогда не было вовсе. Гораздо больше информации можно было извлечь из самих названий знаков. Разумеется, речь не о словах, а о существах, названных этими словами.