Седьмой год несколько сбрасывает мощность напора. Я расстаюсь с большинством соратников, увольняюсь из конторы. Однако значительно поднимаю число публикаций, выпускаю первый в своей жизни сборник статей, езжу по стране (Украина) с лекциями, поднимаю уровень своих заработков почти до потолка. Может быть, этот год принес первые скромные осечки, однако успехов было намного больше. Сделав шаг назад, я сделал шесть шагов вперед.
Было ли что-то подобное в 1967 и 1979 годах? Про первую дату с ходу не скажу, а вот в 1979-м на фоне грандиозных успехов 1978 года действительно были некоторые тревожные сигналы, которые нормального человека, может быть, и заставили бы задуматься, притормозить.
Восьмой год был последним годом стартовой эйфории. В начале года я получаю очень крупный гонорар, потом теряю романтические иллюзии, потом теряю финансовые иллюзии (в связи с гиперинфляцией), потом теряю иллюзии о безупречности всех своих прогнозов. Осознаю несовершенство и незаконченность своей теории. Именно восьмой год наиболее удобен для некоторого укрощения своих амбиций и ускорения процессов реализации планов.
Девятый год (1993) одарил меня новым прорывом в области теории. Сравнить его по значимости открытий можно лишь с 1988 годом. В "Науке и религии" публикуются главы будущих исторических книг. По-прежнему все три фронта: семья, деревня, гороскоп - несут мне победные вести, но наступление явно выдыхается. Сгорает скоротечный возраст Собаки, сил ещё очень много, но весточки будущего кризиса всё заметнее.
Десятый год цикла и он же первый год возраста Змеи. Силы ушли, я компоную книгу, которая ещё долго будет кормить меня ("Структурный гороскоп"), и начинаю писать "Поиски империи" (это уже явный перебор). Блеск бытия уходит, но сумма авторитета продолжает повышаться. Самоуважение стремительно растет, обвала внутренней самооценки не предвещало ровно ничего. Уровень "Поисков империи" был запредельно высок, написание книги давалось с большим трудом, но приносило огромное удовольствие.
Наконец, одиннадцатый год цикла (1995). Год максимального триумфа. У меня выходит первая в жизни толстая книжка. Имея такую книгу, я обретаю статус солидного человека. Переплюнуть этот результат в ближайшие годы невозможно. Даже в 1999 году, четыре года спустя, я не был в состоянии заменить "Структурный гороскоп" равноценной новой книгой. В этом же году уезжают родители. Дом для них мне построить не удалось. Так заканчиваются все темы, которыми я жил двенадцать лет, надеждой на воссоединение с родителями, благополучными отношениями с женой, созданием теории, постатейной публикацией всех открытий, собиранием и изданием первой большой книжки.