Джейсон наклонил голову.
— Превосходная идея.
Ленор стояла в десяти футах от них и изо всех сил притворялась, что слушает рассказ леди Хатгерсли: дама рассказывала о фолли в своем поместье. Однако внутри ее сжигали гнев и разочарование, приправленные непонятным чувством стыда. Вновь нацепив привычную маску невозмутимости, она с трудом дождалась, пока высокая фигура Эверсли не исчезла в доме вместе с Джеком. После чего, извинившись, покинула гостей и направилась на кухню. На сей раз брат сам будет выплачивать свои долги.
Минут десять спустя Ленор вышла из дома с корзинкой хлебных крошек. Сначала она думала посвятить себя ассирийцам, дабы попытаться вновь проникнуться к ним интересом, но в такую погоду грех сидеть дома, да и карпов действительно пора покормить. Сойдя с террасы, она направилась сквозь череду природных садов к лабиринту. Лестер-Холл окружали ухоженные аллеи, перед домом располагалась большая лужайка, рядом серебрилось озеро. По одну руку английские цветники и розарий, по другую — дикий лабиринт и густой кустарник. Круг замыкали обширные огороды и теплицы для выгонки.
Пройдя первое садовое трио, Ленор краем глаза заметила в ответвленной аллее персиковые юбки. Присмотревшись, узрела темный сюртук рыцарствующего джентльмена. Не признавая подобные поощрения для себя самой, Ленор тем не менее молча пожелала кузине успеха, а затем устремилась в лабиринт к прудику.
Добравшись до места, она плюхнулась на траву, совершенно не заботясь о своих юбках, и, поставив рядом корзинку, занялась кормлением голодных рыб, все сильнее ощущая свою грешность.
Что с ней произошло, почему она неожиданно поддалась чувствам и фактически пригласила сюда Эверсли? Хотя вряд ли он для нее угроза. К тому же в субботу утром он уедет обратно в Лондон, чтобы сделать предложение какой-нибудь жеманной дурочке, так называемому бриллианту чистой воды. Без сомнения, его светлость заслужил такую судьбу. Только непонятно, почему ее саму так разочаровывает подобная перспектива. Если не кривить душой, то под своей выпячиваемой невозмутимостью она чувствовала тайное желание испытать неизведанные доселе чувства. Чувства, которые до нее познавали другие женщины и к которым потом испытывали пагубную страсть. Она уже чувствовала первый трепет страсти, покалывающее ощущение, пробегавшее по жилам, когда Эверсли оказывался поблизости. Она инстинктивно пресекала свою реакцию и стремилась освободиться от нее, даже понимая, что опасности нет. Окажись она под влиянием чар герцога, он все равно не станет ее соблазнять. Под маской повесы прятались строгие патриархальные взгляды. С Эверсли она в безопасности.