Она не выдерживает и кидается к рослому, тяжеловесному, как робот, бойцу, хватает его за каменную грудь, бьет в нее кулаками и неистово кричит:
— Где он?! Что с ним?! Почему вы молчите?!
— Что вам надо, девушка? — равнодушным голосом спрашивает боец. От него пахнет крепким мужским потом и костром.
— Где он?! — взмолилась Ольга и заплакала.
— Да кто же?
— Сергей… Сергей Рябцев… Где он?..
— А Рябцев позавчера в Москву уехал, — ответил другой боец с тяжелым пулеметом на плече. — У него там что-то с семьей случилось…
Ольга не поверила своим ушам. Она разжала пальцы, отступила на шаг, нервно поправляя прическу.
— В Москву? — переспросила она, ничего не понимая.
— Нет, там не с семьей проблемы, — поправил третий боец, который на ходу снимал с себя посеревшую безрукавку, нашпигованную магазинами. — В общем, там…
Он не договорил, скривился, словно ему был неприятен этот разговор, и вдруг уточнил:
— А вы, собственно, кто?
Ольга не знала, что ответить. Наверное, она не расслышала вопроса. «Он в Москве! — думала она. — Почему он в Москве? Зачем же я сюда ехала? Зачем это все надо было, если его здесь нет?»
Ей стало невыносимо жалко себя. Что-то в ее душе надломилось, и куда-то пропали и силы, и интерес, и смысл жизни. «А что теперь? Назад! Домой! Быстрее!»
Рослый парень словно читал ее мысли.
— Сегодня вы уже не сможете уехать, — сказал он. — А завтра, если повезет, отправим вас вертолетом в Моздок.
Ольга растерянно оглядела опустевшую площадь. Она вдруг увидела, что мир, окружающий ее, тоскливо-серый, безрадостный и бесконечно чужой. И рослые парни, провонявшие войной, показались ей грубыми и жестокими. И были они некрасивы и пусты, как персонажи компьютерной «стрелялки». Как во сне она вошла в комнату, не видя никого вокруг, приблизилась к койке Сергея, легла на нее поверх одеяла, как приблудная собачонка, поджала ноги, крепко обняла подушку…
А это что? Ее рука нащупала под подушкой жесткий скомканный лист бумаги. Ольга выудила его, разгладила и поднесла к глазам. Это была телеграмма. «Сергей! Твоя Оля выходит замуж. Поздравляю! Катя».
И все понеслось в обратном порядке: гусеничные машины, мчащиеся по степи, блокпосты, не по годам мудрые солдаты, грузовики с набитыми людом кузовами, обшарпанный вагон с грязными испорченными туалетами… Только дорога домой была мучительно долгой, почти невыносимой, и последние часы до прибытия в Москву Ольга простояла в прокуренном тамбуре, от нетерпения барабаня пальцами по стеклу. Она торопила время, но сама не могла ответить на вопрос: а чего она с нетерпением ждет от будущего? Она боялась думать о завтрашнем дне, и он представлялся ей чем-то сродни мутной воде глубокого заболоченного озера.