С неожиданной яростью Трент выхватил пистолет, схватил его за ствол и уже занес над головой, чтобы превратить лицо Гэйл в кашу, но, когда уже был готов это сделать, опустил руку вниз. Ему удалось сдержаться. Хотя он и желал бы изувечить ее до неузнаваемости, Трент себя остановил. Он не должен ошибаться. Вся прелесть его плана заключается в том, что, по мнению тех, кто будет анализировать причины, смерть Гэйл должна последовать в силу естественных обстоятельств, а не убийства.
И он сменил пистолет на шприц. Сняв с иглы колпачок, склонился над ванной. Благодаря ране ему не надо теперь искать место для введения яда. Внутривенное введение всегда оставляет следы. Трент без колебаний ввел содержимое шприца прямо в открытую рану.
После этого он выпрямился, надел колпачок на иглу и спрятал пустой шприц в карман. Ждал он недолго. Через минуту у Гэйл начались неконтролируемые судороги лицевых мышц. Прямые губы изогнулись в нелепой гримасе. После судороги охватили уже все тело. Через несколько минут пучкообразные точечные судороги превратились в резкие и обширные спазмы. Голова Гэйл стала биться о кафельную плитку, а потом со страшным хлюпающим звуком об ванну.
Увидев это, Трент зажмурился, напуганный страшным действием своего яда, и невольно попятился. Эффект действительно был устрашающий, особенно когда Гэйл стала бесконтрольно дергаться. Трент повернулся и вышел в гостиную.
Открыв дверь на лестничную клетку, он посмотрел вверх и вниз, чтобы убедиться, что там никого нет. Там никого и не было. Перешагнув порог, он плотно прикрыл за собой дверь, на цыпочках подошел к лестнице и быстро спустился на первый этаж. Из подъезда Трент вышел так, словно собрался на прогулку. В его планы не входило привлекать к себе внимание окружающих.
Чувствуя, что он разнервничался и огорчен, Трент свернул на Бекон-стрит и пошел в направлении Булл Финч Паб. Он не мог понять в чем дело, почему жестокость не возбудила его, как это бывало не раз во время бесконечных серий «Майами Вайс».
Размышляя над этим, он решил, что Гэйл не так уж и привлекательна. Скорей всего, она даже уродлива. Только этим объясняется то, что ее обнаженное тело не тронуло его. Она слишком худощава, и груди у нее практически не было. Трент был стопроцентно уверен в том, что он не гомосексуалист. На флоте это лишний раз подтвердилось, когда ему не удавалось ладить с врачами.
Чтобы доказать себе, что он нормальный мужчина, Трент задумал раскрутить и снять одну коммуникабельную и дерзкую брюнетку, работавшую секретаршей в баре. Она тоже была непривлекательной. Но это не играло никакой роли. Пока они болтали, он заметил, что она восхищена его фигурой. Один раз она даже спросила, занимается ли он этим специально. Какой идиотский вопрос, подумал Трент. Любой уважающий себя мужчина должен следить за своим телом. Те, кто этого не делают, обычно напоминают бесформенных жаб. С ними Трент неоднократно встречался на Кембридж-стрит, когда ему хотелось с кем-нибудь подраться.