Вместо ответа Локомотив подтянул к себе блокнот, лежащий на столе, черкнул на листке пару строк и приказал:
— Позвонишь по этому телефону и спросишь Качалкина. Это начальник дежурной смены в СИЗО. Передашь через него Сороке маляву, чтобы тот держал рот закрытым. Если будет молчать, я его вытащу. Узнай, кто и на что эту птицу разводит. — Яша потянулся к бутылке, и Подлиза понял, что пора сваливать, пока не поздно.
«Поздно» наступило гораздо быстрее, чем он полагал. Через полчаса, когда Сорока уже подъезжал к тюрьме, ему на сотовый позвонила Марина и, рыдая, сообщила, что муж дал ей такой подзатыльник, что она едва не разбила лбом стекло, после чего вылил все содержимое аквариума в унитаз.
— Скотина! — визжала в трубку Мариша. — Я этого харацерпуса три месяца искала!..
Набирая на мобильном телефоне номер начальника дежурной смены, Подлиза думал о том, как Локомотив смог дотащить до туалета стопятидесятилитровый аквариум.
Качалкин вышел на улицу через десять минут, сразу сел в «Фольксваген» Подлизы и осведомился:
— Какие проблемы?
— Я насчет Ферапонтова, — пояснил Вова, набычившись.
— Да, есть такой. Сегодня днем водворили. Яшин знакомый?
— Да. Дальний родственник. А кто его задерживал?
Качалкин помялся.
— Опера из наркоманского управления. А Яша что просил сделать? Малявку передать?
— Да, — сказал Подлиза. — Я сейчас напишу.
Тот согласился без особой охоты, но потом, когда спрятал в карман зеленой рубашки бумажку с портретом президента Гранта, уже пылал энтузиазмом. Майорские погоны шевельнулись в готовности лететь к цели прямо сейчас.
— Сороку, то бишь Ферапонтова, на что колют?
— А на что опера из УБНОНа колют? — удивился Качалкин. — На наркотики, понятно.
— И все?
— Слушай!.. — Майор поморщился.
Он, как обычно, не считал себя участником организованной преступной группы, несмотря на портрет президента Гранта.
— На допрос его еще никто не выводил. Завтра к нему наверняка приедут. Моя смена послезавтра, вот тогда ты в это же время и подскочи. Что он тебе сейчас сообщить может? Мол, взяли за то, что у него в кармане грамм героина был? Ты сам-то в это веришь? Лично я — нет. У парня сто килограммов мышц, а ему отравную статью вменяют. Что-то не так, правда?
— Может быть, он уже что-то знает! — угрюмо возразил Подлиза. — Пусть сейчас ответ даст.
— Дорогой ты мой! — глядя на собеседника как на слабоумного, промолвил Качалкин. — Это же не пионерский лагерь. Ты думал, я сейчас подойду к камере, дам твоему другу записку, подожду, пока он ответит, а потом к тебе вернусь? Если бы мог, то я тебя просто туда запустил бы, чтобы ты там полчасика поболтал. Но ты ведь не хочешь в камеру, правда?