— Все пойдут, товарищ подполковник! — заверил Матвеев. — Вся рота!
— Ошибаешься, старший лейтенант! — возразил начштаба. — Мы же их не на вечеринку с девочками приглашаем… По опыту знаю — каждый третий не захочет рисковать жизнью. Конечно, не всякий решается отказаться на виду у всех, да и реальность риска сразу не оценивается. Но считай, четверть отсеется. Это и к лучшему…
— Да я готов спорить…
Ветров мрачно усмехнулся:
— Прибереги силы для споров в другом месте. Скоро они тебе пригодятся. А мы сейчас увидим, кто прав.
Бойцы второй роты сидели в курилке — кто пускал дым, а кто просто участвовал в разговоре или слушал. Обсуждали очень важную и животрепещущую тему.
— До дембеля два месяца, скоро начнется вольная жизнь! — закатив глаза, мечтал Петров. — Ни подъема, ни отбоя, ни построений… Хочешь — спи, хочешь — ешь, хочешь девчонок кадри…
— И не надо будет строем ходить — хоть в столовую, хоть в сортир, — поддержал его Скоков. — Можно ночью встать, залезть в холодильник и поесть.
— И петь на вечерней прогулке не надо. Есть настроение — пой, нет — молчи, — продолжал развивать мысль Петров.
— Но у тебя еще осталось неоконченное дело! — вдруг серьезно сказал Скоков.
— Какое? — насторожился товарищ.
— В гости к мороженщице сходить! — засмеялся Скоков. — Она при мне приглашала! А у нее такие достоинства…
Двумя руками он показал, какие именно достоинства присутствуют у мороженщицы. «Деды» и «духи», почтительно слушающие «дембелей», громко засмеялись.
— Да вот завтра, в увольнении, и схожу! — не очень уверенно пообещал Петров.
— Давай, давай, — подбодрил Скоков. — А я мороженого поем, да Ленке, наконец, позвоню.
— Смотрите, а что это наш ротный мчится, вылупив глаза? — спросил Званцев. — И начштаба с ним…
Солдаты перестали веселиться и повернули головы к приближающимся офицерам.
— Да-а-а, похоже, что-то серьезное… Может, кто-то в самоволку ушел? — спросил Фёдоров неизвестно у кого.
Петров бросил окурок в песок:
— Что-то у меня предчувствие хреновое… Чует мое сердце, сейчас будет построение и очередная накачка.
— За что?
— Найдут за что… За то хотя бы, что шнурки на сапогах завязал неправильно.
— Так на сапогах нет шнурков, — сказал Фёдоров.
Все захохотали.
Дружный смех прервал громкий крик командира:
— Рота-а-а, стройсь!
— Ну, что я говорил? — с досадой произносит Петров, вставая. — Опять либо кто-то из наших подзалетел, либо какая-то проверка едет. Как бы моя увольнительная не накрылась.
Через несколько минут вторая рота выстроилась на плацу, под плакатами, на которых пригожие румяные солдатики в образцово пригнанном обмундировании выполняли строевые приемы с оружием и без.