— По-моему, мы красиво сработали! Я же говорил: все придется делать своими руками…
— Что-то «за речкой» никто твоих рук не видел, — умело маскируя злость нейтральной улыбкой, вроде шутливо заметил генерал.
— У каждого своя задача, — пожал плечами дипломат, будто говорил о чём-то само собой разумеющемся. — Это же у вас полки со «стальными коридорами» наготове! А мы, дипломаты, тихо и незаметно подготовили почву, чтобы все прошло гладко!
Если бы несдержанный Шаров слышал этот разговор, он бы высказал свое мнение и о «Стальном коридоре», и о дипломатических успехах в обеспечении «гладкости» операции. Вряд ли ему бы удалось при этом удержаться в рамках цензурной лексики.
— Сталь, она не в планах, а в душах! — указательный палец генерала, словно метроном отсчитывающий каждое слово, мягко постукивал по полированной столешнице. — Вместо полка сработал взвод ВДВ, и сработал ювелирно. Всё, как ты сказал: «пару выстрелов в воздух…» Правда, рикошеты подавили три ДШК и уложили десяток душманов… Ну, да это неважно…
Министр обороны поправил тугой воротничок рубашки.
— Важно, что из смертельной операции вышли без потерь. Ребята головы подставляли да поддерживали друг друга. А когда Матвеева стали назначать комбатом, он наотрез отказался — сказал, что Акимов всю группу спас, его и надо выдвигать!
Генерал помолчал, успокаиваясь, и добавил:
— Только они оба повышение получили и оба в Академию поедут учиться. Вот это и есть справедливость!
С этими правильными словами Шаров бы полностью согласился. Но его мнением никто не интересовался, потому подполковника и не было в высоком собрании.
* * *
Капитан Матвеев и майор Акимов вышли на Красную площадь. Вокруг бурлила толпа. Ярко светило осеннее солнце, лёгкий ветерок гонял над Москвой редкие белые облака. В солнечных лучах ярко отблескивали новенькие награды на отглаженных парадных мундирах.
Мимо под предводительством бойких экскурсоводов проходили иностранные туристы, глазея по сторонам и фотографируя друг друга на фоне ГУМа, Мавзолея, стен и башен Кремля, собора Василия Блаженного, памятника Минину и Пожарскому, у Лобного места и на Васильевском спуске. Но иностранцы молодых офицеров не интересовали, их головы, как локаторы на цель, поворачивались на звонкий смех многочисленных девушек, которых они мгновенно оценивали по всем параметрам.
Группа молодых людей, их сверстников, что-то оживлённо обсуждала, размахивая руками:
— Да Верка не хочет в Сочи! — жалуется один. — В Турцию, да в Турцию… Или, говорит, разбегаемся…
Остальные внимательно слушали и сочувственно кивали.