Под утро Чиркову, который все время копался в рации, удалось поймать какие‑то отрывочные фразы русской речи. В общем хаосе звуков и беспорядочной трескотни он каким‑то чудом разобрал слово «Тройка».
— Нас вызывают, товарищ лейтенант! — радостно воскликнул он.
Тимофеев схватил наушники, до боли прижал их к ушам.
— Я «тройка», я «тройка»! Вас слышу! — забыв об осторожности, кричал Чирков. Но, кроме шума и треска, ничего уже не было слышно.
— Тише ты, раскричался на всю Ивановскую, как бы фрицы снова не пришли, — остановил его Тимофеев, сбра. сывая наушники.
Хотя, кроме слова «тройка», больше ничего не уда. лось уловить, ребята повеселели. И начались всякие гадания. Может быть, их хотели предупредить о начале наступления. Может, сообщали, что идут на помощь танку.
Все с нетерпением ждали рассвета. Тимофеев и Останин не отрывались от смотровых приборов, до боли напрягая зрение, но ночь, как на зло, уходила медленно, не торопясь.
Чирков шепотом перебирал весь свой довольно богатый запас бранных слов, тщетно стараясь выйти в эфир, — рация больше не повиновалась ему.
— А ты часом, не ошибся, Гриша? — вопросительно уставился на него Горбунов. — Может, у тебя, это, как его, ну, вроде гальюна?
— Галлюцинация, — подсказал Тимофеев.
— Вот, вот, галлюци… — Семен запнулся, не в силах выговорить трудное слово.
— Да нет же! Нет. Она, скаженная, только шипит. Ничего больше не могу уловить, — отмахнулся Чирков.
Так они и просидели до утра, добродушно препираясь. Когда совсем рассвело, на переднем крае противника, прямо против танка, взметнулось одновременно несколько разрывов. До слуха танкистов донесся гул нашей артиллерии, а скоро удалось увидеть и цепь наступающей пехоты.
— Теперь помогать огоньком! — скомандовал Тимофеев.
Младший механик–водитель Чернышев с Чирковым прильнули к пулеметам. Горбунов попытался было встать к пушке, но ноги не слушались его. Слегка застонав, он опустился на днище. Губы искривились от горькой обиды. Пришлось Останину занять его место у пушки.
Атаку наших войск немцы встретили шквалом огня. Рассекая воздух, с присвистом пронеслись снаряды, гнусаво затявкали шестиствольные минометы. Мины густо летели над танком и с треском рвались прямо в цепи наступающих.
Экипаж изо всех сил старался помочь своим. Надрывно строчили пулеметы танка, безостановочно била пушка. Однако их неподвижная машина, и ребята понимали это, не могла сделать погоды. Расчистить путь пехоте не удалось. Цепь наступающих сначала залегла, а потом медленно, медленно откатилась на исходные позиции. Немцы сделали попытку контратаковать. Раза три они поднимались из своих окопов, однако каждый раз ливень огня из танка отбрасывал их назад.