Старший лейтенант Суриков бросился на огневую:
— Бей! — Надрывая голос, крикнул он командиру второго орудия Жиганову, который уже успел сделать два выстрела по головному танку. Суриков подбежал к первому орудию, осторожно отодвинул убитого наводчика и рывком открыл затвор. Стреляная гильза со звоном отлетела в сторону. В следующее мгновение он подхватил лежавший у ног Беридзе снаряд, загнал его в казенник и припал к панораме. Головной танк был уже метрах в трехстах от батареи, когда два выстрела первого и второго орудий слились в один. Машина, беспомощно шлепая разорванной гусеницей, развернулась бортом к батарее и застыла на месте. Остальные поспешно укрывались за развалинами. Но подбитый танк еще жил. Его башня начала медленно разворачиваться, нащупывая батарею.
Следующий снаряд, посланный Жигановым, ударил в маску танковой пушки. Она, клюнув коротким хоботком, надломилась над бортом.
— Добивай! — крикнул Суриков Жиганову и рукавом вытер с лица потоки соленого пота.
Беридзе, отнеся заряжающего за стенку, суетился около него, не зная, чем помочь умирающему другу.
— Куда его? — Подошел к ним Суриков.
— В живот, как кинжалом полоснуло, кишки наружу.
— А замковый?
Беридзе только махнул рукой.
— Наша помощь уже не нужна, — хмуро проговорил Суриков. — Давай, друг, скорее снаряды, а то, видишь, из‑за развалин крадутся.
Но тут еще раз ударило орудие Жиганова. Снаряд, охнув, брякнулся о борт танка. По нему забегали тонкие струйки пламени, а через мгновение черные космы дыма окутали всю машину.
Пока Беридзе трижды бегал к железной двери подвала, где находились снаряды, справа и слева от батареи загремели выстрелы — били соседние батареи, на которые тоже наседали немецкие танки. Над развалинами, сотрясая воздух, шипели снаряды. В стороне сиротливо горели шесть танков. Дым стлался по улицам, угарный чад ел глаза. Часто, словно в истерике, начало бить третье орудие суриковской батареи. Подкравшись из‑за развалин с фланга, на него шли сразу два танка. Вот один из них попал в сектор обстрела, в него впились несколько снарядов, он остановился недалеко от орудия и густо задымил. Второй все еще надвигался всей своей черной массой, упрямо сминая перед собой все, что попадалось на пути. Он, вздыбившись, перевалился через груду развалин и тотчас же вновь показался над разрушенной стенкой, за которой стояло орудие. Там не успели приготовиться к встрече. Оглушающе взревев мотором, танк дернулся вперед, качнулся на гребне и тяжелой плитой навалился на артиллеристов. Брызнули разноцветные искры, голосисто заскрежетал металл. Из‑под гусениц полетели обломки пушки. Танк, показывая черный крест, окаймленный белой полосой, начал медленно разворачиваться на месте, темный глазок его пулеметного дула заморгал пламенем, разбрасывая веер пуль.