— Не жалко? Бесплатно? — полуподначил–полусерьёзно спросил я.
— Я вообще против копирайтов на художественные произведения, — серьёзно и значительно, очень по–взрослому, ответил кузен.
— Во, — меня слегка ошарашило такое умное и решительное заявление. — А писателям с чего жить прикажешь?!
— Ну… писатели вообще пусть сами решают, конечно… каждый сам за себя… Но их наследникам там, родственникам — шиш. А то вообще одурели, за каждую букву судятся. Своё напиши и судись… — он сердито допил молоко из стакана.
— Интересно рассуждаешь, — признал я и подковырнул: — Отличник, небось?
— В основном, — спокойно ответил Юрка. — Учиться сейчас легко, если много времени на учёбу не тратить и головой думать… Я как‑то старые, ну, 40–х ещё годов прошлого века, учебники глянул. Вот тогда да. Там материальчик — закачаешься.
— Ну, тогда многих предметов не было, — напомнил я. — Потому что знаний было меньше, скажешь нет?
Юрка пожал плечами:
— Ну и что? Какие такие по–правде новые важные предметы появились? Информатика разве что, если из на самом деле значимых и нужных. А так — вот, например, история искусств. Или риторика. Или валеология. Кому они нужны? И зачем?
— Ну, чтобы быть разносторонне развитым человеком, — возразил я. Специально возразил, чтобы услышать, что он ответит — и внутренне напрягся. Юрка сердито окинул меня взглядом:
— Тогда скажи мне, почему вокруг долбаков столько? И с каждым годом всё больше, а наш учитель математики задачу из того же старого учебника решить не может? А он только что из ВУЗа… Понимаешь, будешь ты или, нет разносторонне развитым — зависит от системы преподавания. По буквам читай — С–И-С–Т-Е–М-Ы П–Р-Е–П-О–Д-А–В-А–Н-И–Я. А не от того, сколько предметов в учебный план напихают и какие названия им выдумают. Так мама говорит.
Он сказал «мама», ничем не подменяя это в общем‑то непривычное в устах наших ровесников слово — и я на секунду опустил глаза. Юрка как‑то сбился и после короткого молчания излишне оживлённо и громко напомнил:
— Пошли работать, что ли, ну?!.
…Вернувшаяся ближе к полудню тётя Лина была явно удивлена. Собственно, я её понимал, потому что она нас застала за малопочтенным занятием — мы брызгались из садового поливочного шланга. Лично я никогда раньше этого не делал вообще, и оказалось, что это гораздо интереснее, чем просто мыться после работы.
— Так, — сказала тётя Лина, слегка растерянно созерцая образовавшиеся безо всякого дождя лужи на дорожке. Посреди самой крупной стояли мы с Юркой.
— Привет, ма! — объявил Юрка из‑под моего локтя (я зажал его шею и пытался отобрать шланг, а при звуках голоса тёти немедленно выпустил кузена и встал прямо, только что не по стойке «смирно»). — А мы всё сделали, — и он пустил струю мне сзади точно между лопаток. Я ойкнул и дёрнулся, но ничем ответить ему не посмел — мне было неудобно как‑то.