Награда: меч убитого магистра ордена Рыжего Пламени, шкатулка из истинного серебра, с неизвестным артефактом.
— Саверусу скажешь, чтобы принимал отряд, он знает, где спрятаны бумаги. Кан Шиому вернешь перстень, хотя нет, ему и никому из лисов нельзя его пока носить. — Архимаг задумался, — решите сами там, в общем. Заберешь у Кан Шиома меч Ларса и шкатулку. Ларс был бы не против того, чтобы его Слеза досталась человеку, спасшему его людей. Что же насчет кольца в шкатулке, — взгляд архимага стал предельно серьезным, — оно очень непростое, и лучше бы тебе не брать его в руки. Моим людям оно добра не принесет, а тебе…. Решай сам.
— Ну, все, грустно улыбнулся архимаг и посмотрел на начинающее стремительно светлеть небо, — прощай ученик, богиня уже зовет меня.
— Прощайте, мессир учитель, спасибо Вам за все… — последние слова я произносил уже в пустоту. Призрак Альтуса исчез. Не было ни столба света, ни кружащихся искр. Человек, столько для меня сделавший просто растворился в воздухе.
В Землях Демонов, между тем занимался рассвет. Первые солнечные лучи проникли в истерзанный каньон и робко осветили место двух Великих сражений, выхватывая силуэты оплавленных камней, и отражаясь в остекленевшей породе. На душе было отвратительно, я понимал, что для Альтуса наступило избавление, и быть может счастье встречи с любимой, но когда вот так уходит человек, который стал тебе глубоко симпатичен, ты чувствуешь только горечь и пустоту.
Что теперь? Я огляделся в поисках выхода из каньона и… мысленно обругал себя. Я же в игре! Последние события и реальность происходящего как-то стерли грань восприятия. Хотя какая игра, это теперь мой мир, который живет по игровым законам. В пятидесяти метрах от меня, воняя как десяток дохлых слонов, в озере слизи, лежит туша четыреста семьдесят третьего уровня, внутри которой, скорее всего, находится целое состояние.
С трудом превозмогая рвотные позывы, содрогаясь от омерзения, я, заливая в сапоги синюшную жижу, я подобрался к туше и дотронулся до нее. Говорят, в каждом игроке сидит хомяк, радостно орущий при виде достойной добычи. Так вот, если это так, то крик моего хомяка в этот момент был бы похож на рев Кинг-Конга, которому что-то массивное упало на известное место. Шестнадцать предметов экипировки классом не ниже редкого, около пятидесяти каких-то разноцветных склянок, прожжённый в нескольких местах кусок ткани, украшенный непонятными символами, обычное овальное зеркальце с ручкой, размером с две моих ладони, и девять тысяч золотых монет. Радоваться не было сил, я устало пожал плечами, мысленно нажал, — «забрать все», и тут же, придавленный звоном поменявших хозяина монет, упал на пятую точку в отвратительную жижу.