В этом месте показаний Вараввы прокуратор остановился, отложил бумаги и порадовался. Есть, оказывается, и другой свидетель, который видел, как склонились знамена. Значит, ему это не привиделось. А раз не привиделось, то зря радуешься: тем хуже это для тебя, Пилат, резонно оценил игемон свидетельство Вараввы. Тем хуже. Но дальше, дальше…
Потом, рассказывал Левкию Варавва, поговорив с Назарянином о всякой ерунде — вроде того, что есть истина, и так далее, прокуратор стал спрашивать у толпы, кого отпустить. Он обратился к толпе: «Вот Сын Человеческий, выдающий себя за Царя Иудейского. Он учит народ возлюбить ближнего, как самого себя, и прощать врагов своих. Он учит подставлять правую щеку, когда тебя ударили по левой. И вот — другой арестант, известный вам разбойник Варавва. Он учит, как учил Моисей: око за око, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, ушиб за ушиб. Кого отпущу вам?»
Тут автор повествования о Сыне Громовом решил, что пора вторгнуться в свидетельские показания Вараввы и для большей ясности и объективности излагать их не от лица Вараввы, а от лица автора. К тому же Левкий многое упустил и упростил в своем документе. А читателю это следует знать. Поэтому автор берет продолжение сказания о Варавве на себя.
Итак, Варавва вспомнил, как, услышав вопрос прокуратора к толпе, от которого зависела его жизнь, в страхе зажмурился. Он было хотел воззвать к своему Богу Ягве, но не умел… Да, это был странный иудей, ибо он не знал своего Бога. Он, правда, побаивался Ягве, но никогда ни о чем не просил Его и лишь изредка благодарил за то, что Тот сделал его мужчиной и дал ему немного ума, чтобы справляться с повседневными делами и плести тенета богатым иудеям. И потому он не ждал от своего Бога помощи в этот трагический для себя момент. И сейчас Пилат, читая в каюте эти признания разбойника, отметил, что Варавва, как ни странно, справедлив к себе. Да уж, кому, кому, но только не Варавве было взывать к еврейскому Богу!
Когда же разбойник услышал крики «Варавву! Варавву! Отпусти, римлянин, Варавву», он подумал, что это сон, хотя никогда в жизни не видел снов. А толпа все орала: «Варавву, Варавву! Отпусти Варавву!»
Варавва боялся открыть глаза, взглянуть на оравших совершенно незнакомых ему людей, почему-то вдруг решивших погубить Назарянина и спасти его, лихого разбойника. Однако ему отрадно было слышать этот спасительный крик, но недоступно понять, почему иудеи предпочитают праведнику из Назарета ленивого и нерадивого безбожника Варавву. Он услышал, как прокуратор сказал стражникам: «Эти безумные иудеи