Сказал он это с такой мстительной радостью, что я парировал машинально:
— А я еще не принял твоего приглашения вернуться в Орден инквизиции. Так что это вас, господин Министр, обезглавливать станут, как лягушатских монархов.
Пораженный моей наглостью, Валлах открыл рот, но, так и не придумав подходящего ответа, со стуком закрыл. Сигизмунд набычился, брови сшиблись на переносице. А Лилит округлила глаза:
— Лис, ты чего?!
Я отмахнулся:
— Да шучу я… Забыл принять просто.
Она выдохнула шумно:
— Ну ты даешь! Напугал нас.
— Да ладно… Сейчас выйду на минутку и приму заявку.
Как ни скрывал чувства Министр, но и по его лицу скользнула тень облегчения. Вот ведь гад вредный!
— Так вы что, — спросил я, приблизившись к Лилит, — и вправду уже к поражению готовитесь?
Она поморщилась, поманила меня на балкон. Я вышел за ней — легкий ветерок, несший сильный запах пожарищ, затрепал мой плащ.
Внизу, на разрушенных улицах Дарквуда, было спокойно и безлюдно, если не считать бесцельно бродившего Святого Павлентия и нескольких ангелов. Иногда они останавливались, тогда до нас долетали обрывки каких-то священных песнопений. Над городом все еще поднимались дымы, затмевая солнечный свет, неприлично яркий и радостный.
— Солдат конунгов из города выгнали, — сказала Лилит, рассматривая развалины города. — Но наши туда пока тоже не суются. Незачем рисковать.
Она помолчала, вслушиваясь в молитвы духов-хранителей. Сказала горько:
— До заката остается еще четыре с половиной часа, но…
— Уже полно дезертиров? — догадался я.
Лилит кивнула.
— Немногие вернулись в состав клана, терпящего сокрушительное поражение. Конечно, еще не вечер, но, чует мое сердце, четверти гарнизона мы недосчитаемся.
Так вот почему они так остро отреагировали на мою неудачную шутку! М-да… Положение такое, что тут и вправду не до хохм.
Если честно, новость о дезертирстве стала для меня неожиданностью. Вот оно, оказывается, как в жизни бывает! Ребят исключили из Ордена, а они, гады ползучие, решили воспользоваться возможностью и прикинуться мирными гражданами, в войне совсем не участвующими. Крестьяне добропорядочные, мать их!..
Я спросил невесело:
— Так понимаю, что никакого конкретного плана по защите нет?
— Стоять до последнего, — кивнула Болотная Ведьма.
Я легко прочел в ее голосе безнадежность. И эта безнадежность мне пришлась по нраву. Нет, я не о той злой радости, какую испытывают слабые люди, видя, как другие попадают в неприятности. Мне понравилось то, что Лилит, зная наперед, что шансов выбраться из этой войны у нас нет, все-таки остается. Достойно как минимум уважения.