— Я сказала, что не смогла определить его возраст.
— Лиззи, мужчины, чей возраст ты не можешь определить, не имеют возраста. Их называют зрелыми мужчинами. Если он так потрясающе выглядит, то какая тебе разница, сколько ему: пятьдесят или сто пятьдесят?
— Мне — абсолютно никакой. Я устала повторять, что сосед меня абсолютно не интересует. Но ты никак не успокоишься.
— Какого цвета у него глаза?
— Голубого, кажется.
Синие, искристые, цвета темного сапфира.
— А чем он зарабатывает на жизнь?
— Он… Кажется, владеет цементной компанией. Об этом мне рассказывал кто-то из соседей, когда Рэндольф только въехал. У него на джипе сбоку трафарет с названием фирмы.
Лила щелкнула пальцами.
— Ну конечно, «Бетон Рэндольфа: надежность и уверенность». Его грузовики можно увидеть на любой стройке города. Должно быть, он не беден.
— Мама всегда учила нас не обсуждать финансовое положение посторонних.
Лила давно позабыла материнские наставления, и то, что мать считала вульгарным, давно стало для младшей сестры нормой жизни. Она беззастенчиво высунулась из окна, надеясь увидеть соседа вновь.
— Ты видела, как он нес свой инструмент?
Элизабет резко обернулась, и Лила рассмеялась:
— Вот оно! Я подумала о его молотке, а ты о чем?
— Ни о чем! — отрезала Элизабет.
— Да? А о чем же я думаю?
— О том, что у меня начинается роман с соседом. Да, он милый человек и неплохо относится к детям, терпеливо сносит их выходки. И это все!
— Да уж, ты воздаешь должное его солидному возрасту, — ехидно заметила Лила. — Почему же тогда позволяешь детям у него бывать? Тебе не кажется неприличным беспокоить старичка во время послеполуденного отдыха?
Элизабет круто развернулась, рискуя опрокинуть кофеварку, и, посмотрев Лиле прямо в глаза, сказала:
— Откровенно говоря, я благодарна ему за то время, что он проводит с детьми, особенно с Мэттом. Мальчику необходима мужская компания, но на этом все и заканчивается, Лила. Меня никогда бы не смог увлечь такой мужчина, как мистер Рэндольф.
— Ты давно проверяла пульс, Лиззи? Если тебя не в состоянии привлечь такой мужчина, как Рэндольф, то ты — труп.
Элизабет вздохнула:
— Видишь ли, он мужчина не моего типа. Он слишком… слишком приземлен. Все эти мускулы… Ты же знаешь, в мужчинах меня больше привлекает духовная сторона, а у него все ушло в силу и в рост…
— Да уж… — Лила выразительно облизнула губы.
Элизабет предпочла сделать вид, что не заметила этого.
— Парни в строительных касках не в моем вкусе. С ним и поговорить-то можно, наверное, разве что о качестве бетона.
— Что-то я не заметила на нем строительной каски, — заявила Лила, подмигнув. — Впрочем, неважно, что у мужика на голове, важно то, что у него ниже пояса, а с этим, как я вижу, все благополучно.