— Считай, что у тебя есть такая возможность, только используй ее в самом крайнем случае!
— Естественно, что я мал…
Телефонная трель не дала Алискеру закончить его мысль.
— Погоди, — Валентина Андреевна сняла трубку, — Вершинина слушает.
— Это фирма «Кайзер»? — голос немолодого мужчины на том конце провода явно принадлежал человеку, привыкшему повелевать, но сейчас в нем сквозила некоторая неуверенность.
— Вы не ошиблись, — Вершинина выпустила тонкую струйку дыма и постучала указательным пальцем по сигарете, стряхивая пепел в большую хрустальную пепельницу, — с кем имею честь?
— Я вам обязательно представлюсь, — замялся мужчина, — но только при личной встрече, у меня к вам конфиденциальное дело, и я бы не хотел, чтобы о нашей встрече кто-нибудь узнал.
— Как вы это себе представляете?
— Могу я приехать к вам домой?
— Домой? — Вершинина искренне удивилась такому предложению, — вы что шутите?
— Мне не до шуток, Валентина Андреевна, скажите согласны вы или нет? — собеседник начинал проявлять нетерпение.
— Если у вас нет другого варианта… — что-то говорило Вершининой, что абонент действительно говорит серьезно.
— Тогда не будем откладывать нашу встречу, — мужчина вздохнул с облегчением, — назовите время, когда я могу к вам подъехать. Разумеется, ваше время будет оплачено, независимо от результата нашего разговора.
— Ну, это само собой, — Вершинина задумалась, — восемь часов вас устроит?
— Устроит, если вы не можете раньше, — согласился абонент.
— Тогда запишите адрес.
— Спасибо, я знаю.
— Вот как, — в голосе Вершининой появился металл, — тогда до встречи.
Она положила трубку и, сделав еще одну затяжку, смяла сигарету в пепельнице. Мамедов с интересом поглядывал на начальницу, но не произносил ни слова, ожидая, когда она сама что-нибудь скажет. Не дождавшись, он все-таки спросил:
— Очередной клиент?
— Может быть… — туманно ответила Валентина Андреевна.
* * *
— Черт бы побрал этот холод! — Болдырев встал из-за стола, на котором размещался пульт и, подойдя к радиатору, склонился над ним, простерев руки над своим горячим «другом».
— Да уж, тебе не позавидуешь! — поддел Толкушкин излишне теплолюбивого, по дружному мнению коллег, Болдырева.
— Помалкивай, писатель хренов! — огрызнулся тот.
— Вадим, — обратился Толкушкин к Маркелову, — тебе не кажется, что наш друг Сергей сегодня слишком агрессивен?
— Оно понятно и даже, я бы сказал, извинительно. — Поправив очки на переносице, Маркелов улыбнулся. — Вспомни, как все мы тут нервничали, когда на улице было плюс восемнадцать, а в дежурке стояла «болдыревская осень».