Сидевших на броне снимали тоже, чтобы потом показать их — грязных, уставших, терпящих неудобства быта в полевых условиях. Это хороший сюжет честного репортажа для обывателя. Он должен быть уверен — да, тяжело, да, война. Но так надо. Объединённая Оппозиция всё равно победит. И тогда наступит совсем другое время — справедливое. Ради него стоило воевать и умирать. Если уж самим не довелось, пусть хоть дети с внуками поживут по-человечески…
Чистящие в блиндаже оружие после ночного «боя» парни услышали беспорядочную стрельбу.
— Здесь становится оживлённо, — заметил Куба. — Вам не кажется? — обратился он к остальным, в спешном порядке начавшим собирать детали автоматов. — Пойду, посмотрю, чё там.
Подхватив «вал» он аккуратно выглянул в приоткрытую дверь блиндажа.
— Чё-то не пойму нихера. Вроде стреляют не очень чтобы сильно, но азартно. И народ там же толпится как на демонстрации, плакатов только не хватает.
— Опять день странно начался, — высказался Негатив. — То командир по-немецки шпрехает, то стрельба какая-то сразу с утра, без кофе в постель, без завтрака с круассанами. Не нравится мне это безделье, не доведёт оно до добра. Так чё там? — обратился он к Кубаеву.
— Пойду, гляну. Вроде ничего серьёзного, народ реально стоит, смотрит, как кто-то стреляет. Мне даже интересно стало.
— Давай, разведай, что там, — сказал Янычар. — Только не долго, пойдём скоро к старшине, пока есть время.
Парни снова разобрали детали оружия и продолжили своё занятие, вслушиваясь в доносящуюся беспорядочную стрельбу.
Появился Куба.
— Чё там? — задал Мамба интересующий всех вопрос.
— Да-а… Корреспонденты опять приехали, «кино» снимают про войну.
— Бабы есть? — спросил Негатив.
— Есть.
— Красивые?
— По-моему, тебе сейчас всё равно, — хмыкнул Куба.
— А тебе нет? — сварливо огрызнулся Седых.
— Я бы щас любой засадил по самые помидоры, — признался Куба.
— Ладно, сексуальные террористы, пошли к старшине, — сказал Янычар.
Группа вышла из блиндажа накрытого брёвнами в три наката. Шедший крайним Бек выкрутил из патрона лампочку. «Крайний» — потому что у людей их опасной профессии не принято произносить слово «последний».
Помещение сразу окунулось в почти кромешную темень, лишь бледная полоска света, попадала в приоткрытую дверь.
Выйдя на улицу, Шахов плотнее закрыл дверь, сохраняя сырое тепло заглублённого блиндажа, глянув на курящийся из трубы небольшой дымок буржуйки.
Парни цепочкой двинулись в направлении первого батальона, с которым воевали почти всю ночь. Оттуда предстояло дойти до расположения штаба полка, где обитал искомый старшина, земляк Бека и Негатива.