Стрельба уже прекратилась. Зрители слезли с брони, вернулись в палатки и блиндажи, занялись текущими делами, стало заметно свободнее.
Журналисты продолжали свою работу. Парни как раз шли мимо, пялясь на женщин, словно увидели второе пришествие Христа.
Привыкшие к подобным взглядам женщины никак не реагировали, во всяком случае внешне не проявляли своего отношения. Но кто их разберёт, этих дщерей Евы, постоянно нуждающихся в мужском внимании и играющих в равнодушие?
— Лёша!
Звонкий женский голос подействовал на парней, как неожиданный выстрел.
Шедший первым Янычар, услышав своё имя, непроизвольно остановился, пытаясь понять, его ли это позвали или не его. Знакомых женщин у него тут не было.
На него налетел Негатив, шедший следом.
— Лёша Туркалёв!
— Командир, тебя?! — поразился Седых. — Кто это?!
— Не знаю, — неуверенно вымолвил Янычар, повернувшись к журналистам, соображая, кто его позвал.
На него смотрела девушка в светло-синих джинсах в обтяжку, в голубом коротком пуховике, наполовину прикрывающим соблазнительную филейную часть невысокой фигуры, голову украшала цветная спортивная шапочка с балабончиком.
Просто не укладывалось в голове, что можно делать здесь в такой неуместно мирной, одежде? Да и вообще, неужели можно одеваться вот так, когда вся страна объята войной? А с другой стороны, не ходить же в кирзачах и фуфайке? Это было во время совсем другой войны. Впрочем, тогда и в мирное время одежда не особо отличалась разнообразием.
— Лёша, ты не узнаёшь меня?
— Идите, я догоню.
— Командир, давай, я останусь для моральной поддержки, — предложил Негатив.
— Обойдусь.
— Вот так всегда, — заворчал Седых. — Чуть что, так Негатив. А как бабы, так «идите, я догоню». Мы подождём, чтоб ты не долго, — мстительно добавил он.
Туркалёв пошёл навстречу девушке, тоже отделившейся от своей группы.
Он узнал её не сразу. Не потому что забыл совсем, а как-то не ожидал встретить вот так, вдруг. В памяти пронеслись воспоминания их знакомства в Рязани, где был в увольнительной.
Он — бравый и статный, в тельняшке и камуфляже, в лихо заломленном голубом берете на коротко стриженой светлой голове.
Начало лета, цветущие деревья и никакой войны. Нет, война есть, но она где-то там, на Кавказе, далеко и оттого и не воспринимается, как должно.
И она — аккуратная, стройная на высоких каблуках, красивые ножки до колен прикрыты платьем, удачно подчёркивающим её женственность; с распущенными прямыми тёмными волосами до открытых плеч с золотистым загаром, полученным в солярии.
Как же он хотел её!
То ли это на пышущем здоровьем лице написано было, то ли ещё что, но уже через несколько часов знакомства она позвонила подруге. Они куда-то пошли, зашли в подъезд на третий этаж, открылась дверь квартиры, оттуда выпорхнула не менее красивая девушка, бросившая на него оценивающий взгляд, сказавшая «привет», и тут же — «пока-пока», и упорхнувшая на улицу.