— А где он?
— За БМД сидит, — махнул разведчик в сторону боевой машины десанта.
Капитан пошёл в указанном направлении, видя, как оттуда торопливо уходят солдаты и офицеры.
Донёсся чей-то голос:
— Этот сучонок рядом с противотанковой миной сидит.
«Твою мать! — чертыхнулся Янычар. — Час от часу не легче».
Обойдя стороной БМД так, чтобы стало видно виновника происшествия, капитан увидел того самого босого солдата, которого распекал лейтенант за утерянное имущество. Он был по-прежнему бос. Привалившись спиной к катку, солдат судорожно прижимал к груди правую руку, низко опустив голову и вздрагивая всем телом. Похоже, он плакал.
Никто не видел, как со стороны временного госпиталя идёт священник, а когда обратили внимание, было уже поздно. Ни один не рискнул помешать, так как он уже близко подошёл к солдату.
Со всех сторон лишь доносились сдавленные выкрики:
— Отец Андрей! Стойте! Куда вы?!
Но священник — крупный высокий мужчина лет тридцати, с небольшой чёрной бородкой, с правильными чертами лица, с большим крестом на широкой груди шёл не спеша, словно на службу, словно не было перед ним солдата с зажатой в руке гранатой без чеки, а рядом с солдатом не было противотанковой мины. Он подошёл почти вплотную к бойцу и присел на корточки, подвернув полы рясы, чтобы не легла в грязь. Стали полностью видны его солдатские берцы. Заглянул в глаза парня особым взглядом, от него даже у самого отпетого головореза хотя бы на время наступало умиротворение в душе.
— Зачем? — спросил отец Андрей мягко.
— А чё мне берцы… с убитого дают… — сквозь сдавленные всхлипы ответил солдат. — Все знают, примета плохая.
— Как тебя зовут?
— Рядовой Юртасов.
— Имя как твоё?
— Слава…
— Слава, где твои берцы? — всё также мягко поинтересовался священник.
— Я их снял, ноги устали сильно… А кто-то украл… Они почти новые были, — всхлипывал солдат. — Старшина говорит: бери вон те, Слоняре они уже не понадобятся… Слоняру убили три дня назад… А мне его берцы, чтобы меня тоже, да?
— Граната зачем?
— А чё старшина заставляет, говорит: мне босой ты не нужен… А я не хочу, примета плохая.
— И из-за этого гранату? — мягко, ничуть не удивляясь, спросил отец Андрей. — У тебя какой размер?
— Сорок второй.
— У меня тоже. Хочешь, я тебе свои берцы отдам?
Солдат испуганно замотал головой.
— Почему? — спросил священник.
— Я не могу, — забормотал солдат. — Как я у вас возьму, отец Андрей?
— Давай сначала решим, что с гранатой делать. Где чека?
— Не знаю… Потерял, — пробормотал чуть слышно боец и затравленно взглянул на отца Андрея, ожидая неминуемого в таких случаях разноса.