Вроде бы ничего в тайге не изменилось, ан нет. Она стала иной. Причём никакого мусора, пакетов, бутылок, кострищ, прочей дребедени в достатке имеющейся везде, где есть люди, не видно и в помине. И всё же в этом месте тайга была другой. Поблизости жили люди, и это чувствовалось.
Взобравшись на поросшую красивыми корабельными соснами сопку, парни обнаружили на другом её склоне у подножия небольшое поселение из десятка кое-как рубленых, неказистых избушек.
Конечно, можно и одним топором срубить терем-теремок, но люди явно не умели этого. А главное, находились не в тех условиях, чтобы дать волю творческой смекалке и вдохновению.
Домишки с небольшими оконцами без ставен подняты из плохо отёсанных, ещё не успевших потемнеть брёвен. Двускатные крыши сделаны из подогнанных, толком не ошкуренных сосёнок.
Зато над каждой крышей имелась настоящая печная труба. Не иначе среди поселенцев был спец, способный выложить печь, а не просто абы что. Кирпичи наверняка делали из местной глины. По пути сюда группа миновала рукотворный карьерчик.
У изб жители разбили небольшие огороды всё из тех же тонких стволов. На обработанных участках росла картошка.
Парни решили, что, несмотря на неказистые избы, люди устроились неплохо. Видать, хозяйственные подобрались. Им бы ещё время для обустройства побольше, материал да инструмент соответствующий, наверняка воздвигли бы крепкий посёлок.
Война согнала с насиженных мест, вот и подались беженцы в глухую тайгу. Обустроились как смогли и зажили заново, пережидая лихолетье и невзгоды, кутерьмой закружившие по бескрайней России.
Разглядывая поселение, диверсанты видели в огородах женщин и детей, вырывающих сорняки.
В том, что местные не просто бросали между столбиками две-три жердины, а ставили заборы, пусть некрасивые и корявые, было что-то самоутверждающее, что ли, хозяйственное, когда люди обустраиваются всерьёз и надолго. Ведь и огораживать, собственно, не от кого — скотины не видно, топтать картошку некому, соседи воровать не полезут, у всех одно и то же. А вот, поди ж ты! Есть в человеке первобытная потребность застолбить свою территорию и всё тут. Даже тысячелетия спустя не утрачена она людьми.
В других дворах опять же женщины и дети двуручными пилами не спеша, размерено вжикали по нетолстым брёвнам, заготавливая дрова на долгую холодную зиму, там же виднелись сложенные в поленницы уже рубленые. Наверняка мужчины раскололи, да и построили всё. Не женщины же. На амазонок они не похожи. Есть мужчины, есть. Только не видно их. На охоте, наверное, или на рыбалке.