— Сопровождение?
— Водитель и старший машины. Он сдаёт топливо, я принимаю. На борту кроме, понятное дело, экипажа, могут быть большие звёзды, а могут не быть, может будет десант, а может нет… Знаешь, чего я хочу?
— Догадываюсь… Чтобы в этот раз был десант, да? Тогда нам не уйти.
— Дурак ты, Лёха. Я хочу, чтобы десанта не было.
— Так ты пойдёшь с нами? — с надеждой вскинулся Янычар.
— Нет, Лёха, не пойду, — вздохнул Попов. — У меня к тебе просьба будет, — произнёс он, помолчав. — Сделаешь?
— Что смогу.
— Не оставляй меня.
— Что?!
— Не оставляй меня.
— Ты в своём уме?!
— В своём, Лёха, в своём. Вы ведь всё равно должны меня убить. Так что не притворяйся. По большому счёту моя просьба лишняя, но мало ли. Вдруг ты решишь оставить меня в живых, по старой памяти.
— Пошли с нами!
— Я же сказал, нет.
— Я не отдам приказ убить тебя!
— Я прошу сделать это. Правда. Очень прошу. Сам я не могу. Духу не хватает. Посмотри на меня. Я же калека… Кому я нужен? Вы ещё вторую ногу изуродовали, кость разнесли вдребезги, не собрать. В госпитале отчекрыжат, однозначно, к бабушке не ходи. Ну и куда я такой? На паперти подаяние просить и пропивать потом? Разве это жизнь?
— Саня, ты хочешь от меня невозможного!
— Помоги мне, будь мужиком. Конечно, ты можешь уйти, но представь моё будущее… Помоги, я прошу тебя… Не могу я в таком состоянии жить и не хочу, понимаешь?
— Пойдём с нами!
— Нет.
Янычар смотрел на старого товарища. А затем произнёс:
— А помнишь, в училище…
— Не начинай, Лёха, не надо… Просто сделай это и всё. Я прошу тебя. Пожалуйста…
Капитан молча поднялся. Долгим взглядом посмотрел на бледное в бисеринках пота лицо друга, на его ногу в окровавленных набухших бинтах.
Пристально глядя ему в глаза, Попов медленно кивнул.
Янычар так же медленно кивнул в ответ, развернулся и вышел из вагончика.
— Ну, что, командир? — спросил Негатив.
— Он просит помочь ему… Сам не может… Сделаешь?
— Я тебе чё, палач?! — возмутился Негатив.
— Я не смогу…
— А я, значит, смогу, да?! Спасибо за оказанное доверие! — зло выдохнул Седых.
— Ты ведь не знаешь его… А я с ним в училище лямку тянул…
— Так одно дело в бою и совсем другое, когда человек сам просит!
— Я прошу тебя, Витя… Я лично.
Негатив с досадой сплюнул, резко распахнул дверь, не закрывая за собой, решительно вошёл внутрь.
Капитан услышал, как два раза почти беззвучно кашлянул его «вал», лязгнул затвор, выбросив две гильзы, звякнувшие о пол. Следом повалилось что-то мягкое, тяжёлое, стукнул упавший стул.
Седых вышел, не глядя на Туркалёва.
А тот, стиснув до боли челюсти, отошёл в сторону, сел на сырую траву, обхватив голову руками.