Я старалась не показать свое собственное волнение, вызванное этим известием. Через минуту в дверь заглянула Дейзи. В этот момент сестры были очень похожи друг на друга — на их лицах было одинаковое выражение ожидания, даже предвкушения чего-то. Мне показалось, я поняла, что это означало. Я подозревала, что ни одна из них не была девственницей, об этом говорило их слишком уж фривольное поведение в обществе конюхов и деревенских парней, которые работали в саду поместья. Как только они оказывались в поле зрения мужчины, в них происходила едва уловимая, но, тем не менее красноречивая перемена. Поэтому их возбуждение, вызванное возвращением хозяина дома, я могла истолковать только, как еще одно проявление их распущенности и испорченности.
При этом мне была неприятна не только их реакция, но и тот факт, что она мне самой внушила эти, столь чуждые для меня мысли.
«Неужели он — мужчина того сорта, что заигрывает с прислугой?» — спрашивала я себя.
— Он приехал полчаса назад, — сказала Китти.
Они обе с каким-то новым интересом смотрели на меня, и мне опять показалось, что я угадала их мысли. Они, видимо, говорили себе, что я не смогу составить им достойной конкуренции.
Мое раздражение усилилось, и я отвернулась. Не глядя на них, я сказала холодно:
— Я вымою руки, и вы можете унести воду. Я отправляюсь на прогулку.
Я надела шляпу и пошла вниз. И даже на улице около дома была заметна перемена. Миссис Полгри возилась в огороде, двое деревенских парней работали в саду с не виданным доселе рвением, а Тэпперти был так увлечен уборкой конюшен, что даже не заметил меня, когда я проходила мимо.
Было ясно, что перед Коннаном ТреМеллином благоговели все обитатели дома и поместья.
Бродя по лесу, я говорила себе, что если ему чем-то не понравлюсь, то могу уехать в любую минуту. Может быть, поживу какое-то время у Филлиды, пока не найду нового места. По крайней мере, у меня была родня, к которой я могла обратиться. Не то что бы я была совсем одинокой и бесприютной.
В половине четвертого я вернулась домой, и, когда поднималась по лестнице, меня догнала Дейзи.
— Хозяин спрашивал вас, мисс. Он велел сказать, чтоб как только вы придете, шли к нему.
— Я сначала сниму шляпу, — сказала я. Сердце у меня колотилось, а лицо пылало. Я не понимала, почему, еще не зная его, испытывала по отношению к нему какой-то антагонизм. Почему-то я была почти уверена, что он уволит меня и я должна буду возвратиться к Филлиде. По крайней мере, решила я, если этому суждено случиться, не позволю ему унижать меня.
Оказавшись в своей комнате, я сняла шляпу и поправила волосы. Мои глаза сияли янтарем, но в них была враждебность, которая мне самой казалась нелепой — ведь я его еще даже не видела! Спускаясь в пуншевую комнату, я говорила себе, что меня настроило против него похотливое выражение, увиденное мной в лицах этих блудливых девиц, Китти и Дейзи. Я даже уже успела, с их невольной помощью, убедить себя, что бедняжка Элис умерла от разбитого сердца, узнав о распутстве своего мужа.