— Как это похоже на вас — тут же напомнить мне, что вы всего лишь гувернантка!
— Я сочла это необходимым, так как вы могли забыть.
— Вы — очаровательная хозяйка! А когда вы давали Элвиан урок верховой езды, вы выглядели еще менее похожей на гувернантку, чем когда бы то ни было.
— Это из-за амазонки. Чужие перья, так сказать. И фазан станет похож на павлина, если прицепит его хвост.
— Моя дорогая мисс Фазан, я не согласен. Не платье красит человека, а его манеры, не так ли? Позвольте вас спросить, пока нет Элвиан: что вы думаете о Маунт Меллине? Вы не собираетесь ли нас покинуть?
— Дело скорее в том, что Маунт Меллин думает обо мне, и желают ли те, от кого зависит, чтобы я здесь осталась.
— Да, а те, от кого это зависит, весьма непредсказуемы. Что вы думаете о старом Коннане?
— Эпитет, который вы употребили, неверен, а мое положение в доме не позволяет мне обсуждать мистера ТреМеллина.
Он весело рассмеялся, блеснув красивыми белыми зубами.
— Моя дорогая гувернантка, вы будете причиной моей смерти!
— Мне жаль это слышать.
— Хотя говорят, — продолжал он, — что умереть от смеха должно быть весьма приятно.
Эта шутливая перепалка была прервана появлением Элвиан.
— А-а, вот и наша маленькая леди собственной персоной! — воскликнул Питер. — Дорогая Элвиан, как мило, что ты и мисс Ли позволили мне выпить с вами чаю.
— Я не понимаю, почему вам так этого захотелось, — ответила Элвиан, — вы раньше никогда этого не делали… Только, когда здесь была мисс Дженсен.
— Тсс, ты выдаешь меня, — пробормотал он.
В этот момент появилась миссис Полгри в сопровождении Китти. Последняя поставила на стол поднос, а миссис Полгри зажгла спиртовку. Коробочка с заваркой стояла на подносе. Китти постелила скатерть на маленький стол и принесла пирожные и сэндвичи с огурцом.
— Мисс, вы сами заварите чай? — спросила миссис Полгри.
Я ответила, что сделаю это с удовольствием, и она подала знак Китти, которая стояла, уставившись на Питера Нанселлока, с видом язычника, поклоняющегося божеству. Китти с большой неохотой покинула комнату, и я подумала, что было жестоко отправлять ее. Мне показалось, что миссис Полгри тоже была неравнодушна к обаянию этого человека. Должно быть, потому, подумала я, что он так отличался от хозяина дома. Питер умудрялся польстить одним своим взглядом, и при этом он с одинаковой щедростью одаривал им всех присутствующих в комнате женщин: Китти, миссис Полгри, Элвиан и меня.
«Что ж, значит, грош цена его любезностям и взглядам», — подумала я с досадой, потому что у этого человека была способность заставить находящуюся в его обществе женщину почувствовать себя привлекательной. Деля эту способность на всех, он как бы обесценивал ее эффект.