— Скажи мне, что ты здесь делаешь?
Она молчала. Ее взгляд оставил мое лицо и начал блуждать по комнате — словно в поисках кого-то, кто мог ей помочь. На секунду мне почудилось, что она действительно видела кого-то, кого не видела я.
— Джилли, — сказала я, — ты же знаешь, что ты не должна быть в этой комнате, правда?
Она отодвинулась от меня еще дальше, и я повторила свои слова. Тогда она кивнула и тут же помотала головой, как бы говоря «нет».
— Я сейчас отведу тебя в свою комнату, и мы поговорим.
Я обняла ее за плечи. Она вся дрожала. Я подвела ее к двери, и у самого порога она вдруг оглянулась через плечо и закричала:
— Мадам, вернитесь! Мадам, идите сюда… сейчас!
Я вывела ее из комнаты, закрыла дверь и повела ее к себе, не обращая внимания на ее молчаливое сопротивление.
Оказавшись с ней в своей спальне, я закрыла за нами дверь и встала к ней спиной, глядя на Джилли. У нее дрожали губы, но она молчала.
— Джилли, — начала я, — ты должна понять, что я хочу быть твоим другом. — В ее глазах по-прежнему не отражалось ничего, кроме испуга, и я сказала наудачу, по какому-то наитию:
— Я хочу дружить с тобой так, как дружила миссис ТреМеллин.
Она вздрогнула, и в глазах ее промелькнуло осмысленное выражение.
И тут я поняла, что случайно сделала еще одно открытие. Элис была добра к этой бедной девочке.
— Ты пошла туда, чтобы искать миссис ТреМеллин, ведь правда?
Она кивнула.
У нее был такой несчастный вид, что я не могла удержаться и, встав рядом с ней на колени, обняла ее.
— Ее нельзя найти, Джилли. Она умерла, и нет никакого смысла искать ее в доме.
Джилли кивнула, но я не поняла, что это должно было означать: то ли она соглашалась со мной, то ли, наоборот, хотела сказать, что была уверена в том, что она сможет найти Элис в доме.
— Поэтому мы должны попробовать забыть о ней, разве нет, Джилли?
Она опустила веки, пряча от меня глаза.
— Мы будем с тобой друзьями, — продолжала я. — Я очень этого хочу. Ведь, когда мы подружимся, тебе уже не будет одиноко, правда?
Она опять кивнула и внимательно посмотрела на меня. Она перестала дрожать, и я была уверена, что она меня уже не боялась.
Вдруг она выскользнула из моих рук и побежала к двери. Я не пыталась остановить ее, и, когда она открыла дверь и оглянулась на меня, на ее губах была робкая улыбка. Через мгновение она скрылась за дверью.
Итак, Элис была добра к Джилли — это был новый штрих к ее портрету, который постепенно вырисовывался у меня в голове.
Я снова подошла к окну и посмотрела на то окно, вспоминая вечер, когда я увидела в нем чей-то силуэт. Сегодняшнее присутствие Джилли в комнате Элис не объясняло увиденного мною тогда. Фигура, чьи контуры я увидела через штору, не была детской. В тот вечер там был не ребенок. Это была взрослая женщина.