Ознобишин упрямился, не желая становиться шарлатаном в белом халате.
— Почему я должен зарывать свой талант в землю! — шумел Сизарь. — Я общаюсь с душами умерших!
Больной Сизов притих, только когда Кукушка накуковала ему всего лишь одно ку-ку.
— Не может быть… — помертвел Сизарь. — Ты врешь.
— Ку-ку! — настаивала честная Кукушка. И добавила с печальным вздохом: — Скоро пообщаемся с твоей душой!
* * *
С эпидемией ужаса, порожденной воображаемыми существами, Иннокентий Иванович покончил, устроив своим глюкам моноспектакль.
Сначала он весьма убедительно дал им понять, что невидимки облепили его со всех сторон, чем поверг доверчивых полоумных в трепет.
Потом искусный актер изобразил невероятное удовольствие от прикосновения бесплотных лапок, нежных поцелуйчиков.
Постепенно душевнобольные угомонились. Оттаяли. Из‑под кровати с опаской вылез лейтенант Мухин.
Заливаясь дурашливым хохотом, Ознобишин выразил восторг от близости добрых духов, покровителей всех безумцев.
Больные тоже ощутили наслаждение от соития с невидимками, а иные чувственные дамы даже испытали оргазм.
Потом сумасшедшие прелестницы изводили доктора вопросами:
— Какие дети рождаются от невидимок?
— Конечно же, невидимые!
— Слава Богу!
4.
— Влюбленная ведьма становится ангелом! — изрекла как-то Алевтина, предаваясь любви с Игреком.
«А ангелы далеко не безгрешны!» — это изречение ведьма не обнародовала.
Его Долговязый мог бы угадать по печальному лицу своей любовницы. Если б его занимало, что у нее на сердце. Увы, ангел витал в облаках, спускаясь иногда на землю, чтоб причинить боль влюбленной ведьме. Сам он в своей третьей жизни боли еще не испытывал, поэтому не ведал об ощущениях человека, которому говорят:
«Ты сегодня мордоворот какой-то! Прямо ведьма!»
Или:
«Ты породнила всех мужиков Воробьевки! С тобой не спали только невидимки!»
Небесно — голубые глаза Игрека чернели от удивления, когда он видел слезы своей подруги.
«Что у тебя болит?»
Алевтине разонравилось кружить мужикам головы напрасной надеждой на любовные утехи, а у Игрека, напротив, голова шла кругом, когда он чувствовал себя победителем, хотя его победа была обеспечена еще на старте.
Бедняжка потеряла вкус к колдовству. Она знала великое множество таинственных заговоров, рецептов чудодейственных отваров, но к чему вся эта алхимия, когда все желанное достигнуто. Оно носит короткое имя: Игрек.
— Какая же ты ведьма! — подкалывал Алевтину злой мальчик. — Вегетарианка! Травоядное! — Ангел желал роковых страстей.
Алевтина поведала Игреку даже то, что скрыла от доктора Ознобишина: как летала на ведьмин шабаш, натерев тело зловонной мазью, приготовленной из яда столетней кобры и крокодиловых слез.