— От Колюни, — честно ответил Муха оторопевшим хахалям.
Прихватив заначку, он с чистой совестью отправился в Воробьевку.
* * *
Из сочувствия к покойникам лейтенант сделался как бы посредником между ними и живыми людьми. Приносил мертвецам последние новости из дома, выполнял всякие поручения, порой деликатные. Зато невидимки щедро расплачивались с пограничником. Знали покойнички, где разжиться копейкой.
Но Муха хлопотал не из‑за денег. Оказавшись между тем светом и этим, он ощущал свой долг в том, чтобы связать небо и землю. Для чего иначе было даровано ему свыше особенное зрение!
* * *
Муха сообщил Игреку то, что узнал от покойников: его приятель Брокгауз на самом деле — полковник Безопасности Судаков. В старые времена — гроза диссидентов. Создал через подставных лиц антисоветский кружок и с блеском разоблачил его. За что получил орден Ленина.
Бесхитростный Игрек поделился этими сведениями с самим контрразведчиком.
Судаков не стал отнекиваться. Объяснил, что хотел подлечить нервы, а под своим именем в Воробьевке — неудобно. От ордена Ленина контрразведчик тоже не стал отрекаться, правда, сообщил: удостоился награды за то, что поймал японскую шпионку.
— Она выдавала себя за киргизку, — поведал полковник.
— Как же вы ее разоблачили? — полюбопытствовал Долговязый.
Контрразведчик беззвучно пожевал губами, решая, стоит ли выдавать мальчонке государственную тайну.
— У японок волосы на лобке не растут. Я увидел, что косоглазая в парике…
Наивный Игрек обомлел.
— У шпионки парик был…
— Конечно, на лобке, — подтвердил поддельный Брокгауз. — Мне это показалось подозрительным.
Игреку хотелось спросить, как чекист углядел потайной парик, но он постеснялся.
— За парик вас наградили орденом Ленина? — с благоговением спросил дылда.
— За разоблачение агента японской разведки! — строго поправил мальчика полковник. И добавил со вздохом: — Самое трудное в этом деле было то, что у киргизок пизды тоже лысоватые.
— Как вас теперь называть? — спросил Долговязый, слегка ошалев от многообразия жизни.
— Как угодно, — с любезной улыбкой отвечал многоликий контрразведчик, — у меня есть еще с десяток имен.
Для профи не составило труда выведать у Мухи все, что открылось тому о загробной жизни, включая подробности самоубийств Колюни и Мальчикова. Кое — кому из бывших диссидентов, не доживших до нынешних времен, передал Сергей Павлович через Муху приветы и наилучшие пожелания.
— Как они могут мне насрать? — осведомился контрразведчик у Мухи полушутя.
Честный пограничник пожал плечами. Врать не хотел. Про то, что мертвые хватают живых, тоже умолчал.