Потому можно сказать, что наука носит характер мифа и, подобно всем мифологическим системам, построена на одной фундаментальной предпосылке: все подлинно реальное можно верифицировать научными методами измерения, а потому все то, что нельзя верифицировать наукой, не есть подлинная реальность.
Предпосылка, что одна система обладает исключительным правом определять, что есть истина, делает науку непримиримым врагом религии. Если абсолютное единое бытие действительно существует, это ставит как науку, так и религию в парадоксальную ситуацию: чем точнее каждая будет понимать свои фундаментальные предпосылки, тем глубже будет конфликт между ними – и тем дальше они обе окажутся от наивысшей реальности. Но если удается понять метафорическую природу таких предпосылок, их несовместимость устраняется и каждая из них становится в большей мере реальной и ближе к трансцендентному.
* * *
Если абсолютное единое бытие реально, значит, Бог во всех тех персонифицированных формах, которые знакомы людям, может быть только лишь метафорой. Но приведенное выше стихотворение К.С. Льюиса косвенно говорит о том, что метафора не есть бессмыслица, нельзя сказать, что она ни на что не указывает. Метафора Бога стойко сохраняется по той причине, что она укоренена в таком опыте, который кажется безоговорочно реальным.
Нейробиологические корни трансцендентной духовности показывают, что абсолютное единое бытие есть правдоподобная и даже вероятная реальность. Из всех сюрпризов, порожденных нашей теорией – выводов о том, что за мифами стоит биологическая необходимость, что ритуалы интуитивно строились так, чтобы они порождали состояния единства, что мистики, в конце концов, не всегда безумцы и что все религии суть ветви на стволе одного духовного дерева, – самой поразительной является мысль, что для этого наивысшего состояния единства можно найти рациональное обоснование. Реальность абсолютного единого бытия не служит убедительным доказательством существования верховного Бога, однако весомо поддерживает представление о том, что существование человека не сводится к чисто материальному бытию. Наш ум обладает способностью чувствовать эту глубинную реальность, это совершенное единство, в котором исчезает страдание и все желания умиротворены. Пока наш мозг останется таким, каков он есть, пока наш ум сохранит способность ощущать эту глубинную реальность, духовность будет по-прежнему окрашивать переживания человека, а Бог – как бы мы ни определяли это великое и таинственное понятие – всегда будет с нами.