– Но если вы, по вашим же словам, ничего не заметили… если они вели себя как обычно… скорее всего, то, что вынудило их покончить с собой, случилось уже после вашего ухода.
– Но что с ними могло приключиться? Гостей они вроде не ждали, и почту тоже принесли при мне; я бы обязательно узнала, если бы в каком-то письме были дурные вести. А если вспоминать тот день, в доме вообще ничего не изменилось! Что же заставило их покончить с собой? Ума не приложу…
– Люди не совершают таких поступков без причины, – ответил Ратлидж, готовясь задать вопрос, который, как он знал, еще больше ранит экономку. – А может быть, мисс Марлоу мучили такие сильные боли, что мистер Чейни нечаянно превысил дозу лауданума, понял, что натворил, и убил себя от горя?
Миссис Трепол поставила свою чашку на стол и посмотрела Ратлиджу в глаза:
– Мистер Николас ни за что не допустил бы такой ужасной оплошности, нет, он не мог ошибиться! Нет-нет, сэр, не такой он был человек!
Ратлидж решил подойти к вопросу иначе:
– В Тревельян-Холле произошло много печальных событий. Двое детей погибли совсем маленькими. Мисс Розамунда потеряла трех мужей. Потом умерли мистер Чейни и мисс Марлоу… и, наконец, Стивен Фицхью.
– Что ж, сэр, у каждого из нас свой крест, – сухо ответила миссис Трепол.
– Не многовато ли трагических событий для одной семьи? Иногда причиной их всех бывает один человек.
– И кто, по-вашему, стоит в центре трагедий, которые случились с этой семьей? – ощетинилась миссис Трепол. – Мистер Кормак, который живет в Лондоне? Или мисс Сюзанна, последняя из Тревельянов? Кроме них-то никого не осталось, а они не из тех, кто обижает своих родных!
– Мисс Марлоу была необычной женщиной. Она писала стихи такого сорта, какие обычно сочиняют мужчины. Где она столько узнала о жизни?
– Сэр, я ее об этом не спрашивала! Кстати, до ее смерти я даже и не знала, что она пишет стихи и вообще что-то сочиняет. Мистер Николас – тот наверняка знал; они же работали в одном кабинете. Мистер Николас вырезал модели кораблей или подбирал для мисс Оливии книги. Они часто вели долгие беседы – и днем, и вечером. Прибирая в доме, я слышала их голоса – спокойные, размеренные. По-моему, она ничего от него не скрывала; рассказывала ему обо всем, что считала важным для себя.
– Кроме имени того, в кого она была влюблена?
Миссис Трепол так и ахнула:
– Да что вы говорите! И кто он такой? Насколько я помню, ее поклонники в Тревельян-Холл не приезжали, а она сама редко покидала наши края. Вряд ли какой-нибудь мужчина налетел на нее в Плимуте или в Лондоне и сбил с ног! Мистер Николас и мистер Стивен были ее братьями. Не считать же поклонником старика Уилкинса!