«Как можно обращаться таким образом к моей жене? И как она ответила на его поцелуй? Да это просто неприлично!» Ника захлестнул гнев, когда он вспомнил, как она подняла кверху руки и соски выглянули из-под рубашки — розовые, как два цветочка на белоснежном фоне. И опять же — каким тоном она назвала его «Ники» и попросила, чтобы он тоже поцеловал ее.
— Черт побери! — выругался Ник и уставился в стену, которая отделяла его комнату от той, где спала Саманта. Ведь она оставалась полуголой! В течение всего времени, пока у нее находился Джефф, она была практически голой!
Он представил себе ее — и это видение ударило его по мозгам, словно прикосновение раскаленного железа к животному при клеймении. Вот она лежит сейчас там — в его кровати, в его комнате, и ее белоснежная кожа просвечивает сквозь прозрачную ночную рубашку, пышные волосы рассыпались вокруг плеч. И пылают они, словно освещенный огнем янтарь, и можно при свете огня видеть все изгибы ее тела… и ее глаза. Будь прокляты эти обольстительные, эти лживые глаза! Глаза, горящие жарким зеленым огнем, влекущие к себе, как влечет мотылька пламя.
Ник застонал, тело его ныло от неукротимого желания овладеть этой женщиной. Он слез с кровати, натянул штаны и стал босиком шагать до окна и обратно.
— Она изображала из себя ласковую кошечку перед Джеффом, а затем попыталась соблазнить меня, после того как я отправил его спать. Маленькая противная ведьма! — Он посмотрел на разделявшую их стену. — И ведь едва не соблазнила! — Ник покачал головой. — Проклятие! Ведь это я мужчина! И если суждено быть совращению, то это должен сделать я!
Он гневно сжал кулаки, затем разжал их и уставился на длинные, тонкие пальцы. Подойдя к разделяющей их комнаты стене, прижался к ней лбом и закрыл глаза. Черт побери, он, кажется, ощущал ее гладкую, мягкую плоть, чувствовал запах теплого женского тела. Ник застонал, когда эта картина стала еще явственнее, он словно уткнулся лицом в ее грудь, затем мягко взял в рот розовый сосок, запустил руку в ее длинные волосы… и задушил ее ими!
— О черт! — Ник оттолкнулся от стены, дрожа от гнева и желания. Чувства бурлили в нем, беря верх над рассудком. Он пересек комнату, открыл дверь и вышел в коридор. Его грудь вздымалась и опускалась, словно кузнечные мехи. Он остановился, держа ладонь на круглой ручке двери Саманты. А затем тихонько повернул ее и вошел в комнату.
Призрачный свет наступающей зари освещал маленькую фигурку, спящую на большой испанской кровати. Она шевельнулась и тихонько вздохнула во сне.
Губы Ника искривились в недоброй полуулыбке, он осторожно прикрыл за собой дверь. Нагнувшись, стянул с себя штаны и оставил их на полу.