Губы Ника искривились в недоброй полуулыбке, он осторожно прикрыл за собой дверь. Нагнувшись, стянул с себя штаны и оставил их на полу.
Огонь в камине потух, пол был ледяным, однако Ник не замечал подобных мелочей. Его мозг и тело сжигал огонь желания.
Словно крадущаяся пантера, он двинулся к своей жертве. Сердце стучало у него в груди, как колокол, когда он дотронулся до края кровати. Нагнувшись, он ухватился за одеяло, чтобы поднять его и взять ее на руки.
— Папа? — вздохнула во сне Саманта. Она свернулась наподобие котенка, обхватив руками подушку. Завитки золотистых волос обрамляли ее нежное, цвета слоновой кости лицо. Длинные ресницы были невинно сомкнуты, отбрасывая тень на щеки. Уголки розовых губ были опущены вниз, как у недовольного ребенка. И выглядела она девочкой лет двенадцати.
Черт побери! Ник отпрянул назад, почувствовав себя невероятным негодяем. Не спуская глаз с кровати, он влез в штаны, при этом у него не было проблем, как в тот момент, когда стягивал их с себя. Стараясь не дышать, выскользнул в коридор. Закрыв за собой дверь, прижался к ней спиной, испытывая огромное облегчение оттого, что Саманта не проснулась. Он добрался до своей комнаты, чувствуя невероятную слабость в ногах, и заперся. Тяжело рухнув на кровать, закрыл лицо дрожащими руками.
Так больше не могло продолжаться. Ник не мог больше наблюдать за тем, как Саманта грациозно выполняет работу по хозяйству, источая сладкий запах роз, который оставался после нее повсюду; не мог слушать ее голос, мягкий и негромкий, с легкой хрипотцой, который действовал на него так, будто он оказался в роли мыши, загнанной играющей кошкой в угол.
Это явно пагубно отражалось на его здоровье, он не получал облегчения, и ему становилось день ото дня хуже. Ник старался почаще уходить из дома, но, черт побери, ведь ему нужно было есть. Дело дошло до того, что он стал постоянно носить с собой шляпу. Он заметил, как Джейк и Джефф бросали взгляды на него и его шляпу, а затем взрывались от смеха. Он чувствовал себя так, словно тонет в зыбучем песке, но никто при этом не желает бросить ему спасительную веревку.
Он мог пойти и взять ее — и плевать потом на возможные последствия. Черт побери, ведь он понимал, что она хочет его, но понимал и то, что не сможет жить с сознанием собственной вины. И когда к ней вновь вернется память, она возненавидит и бросит его, независимо от того, замужем она или нет. Она может сразу же получить развод и начать жить своей жизнью.
Ник знал, что не занимался с ней любовью. Он был пьян, а не мертв тогда, в той хижине. Он знал, что