Алекс направился к машине. С каждым шагом его сердце болело все больше и больше.
* * *
Примчавшись домой, Кит обнаружила Алекса сидящим на диване. У нее тут же отлегло от сердца. Дэйви понапридумывал с три короба, и она-то уж решила, что Алекс при смерти, но ничего такого и в помине не было. Она вздохнула с облегчением.
Итак, что-то вновь напугало его… Вновь… Дэйви?
В памяти Кит снова возник их недавний поцелуй на скалах. Она не готова была сдаваться. Просто ему нужно…
Время?
Сколько еще должно пройти времени, чтобы все встало на свои места? Она должна бороться за Алекса — внутренний голос подсказывал ей.
Да, он много работает, он изо всех сил старается поступать правильно. Когда он поцеловал ее, у нее словно вновь выросли крылья. Надежду давало выражение его глаз, когда он посмотрел на нее там, на пляже.
За эти недели Кит много волновалась. Во время последнего визита к врачу выяснилось, что у нее повышенное давление, и Кит знала почему. Причиной был Алекс. Она беспокоилась из-за него; не знала, примет ли он их ребенка или нет, сможет ли он справиться с тараканами в своей голове. Она боялась будущего.
Конечно, Кит еще поборется, но не в ущерб здоровью ребенка.
Может, дать ему еще одну неделю?
Ей хотелось броситься на пол и разрыдаться, но она сдержалась — нельзя позволить эмоциям возобладать над здравым смыслом. Она сглотнула. В горле стоял комок, глаза щипало.
— Я смотрю, ты внезапно поправился, — только и смогла выдавить она.
Алекс покачал головой и ответил:
— Прости, Кит, я не могу, не могу быть тем, кем ты хочешь меня видеть. Я не могу быть отцом твоему ребенку.
Сердце Кит екнуло.
— Тебе не надо принимать решение прямо сейчас. Мы можем поговорить об этом позже и тогда…
— Нет, — резко перебил ее Алекс.
Услышать эти слова было для нее равносильно концу света. Мир остановился.
Алекс продолжал:
— Кит, пойми, каждый ребенок напоминает мне о Чеде, каждый! Это невыносимо. День за днем я испытываю боль, как и в тот раз, когда потерял его. Я не могу так жить, я схожу с ума…
Кит подняла на него глаза. Алекс как будто постарел и осунулся, у губ залегли глубокие морщины. Он очень сильно переживал.
— Поэтому я не могу быть отцом ребенку, — закончил он.
Краски померкли. Кит замерла на месте, не в силах издать ни звука. Ей казалось, что она упала в пропасть и оттуда уже нет возврата.
Он предупреждал ее, он говорил ей, но сейчас все, что было «до», стало совсем не важным. На секунду она почувствовала всю мощь, всю силу его боли.
Сделав над собой усилие, Кит подошла к нему, села в кресло напротив.