Я сидел на стеллаже в помещении с закрытыми окнами, но чётко ощущал всё, что творилось снаружи. Наверху уже вовсю свирепствовал ветер, а внизу, у поверхности земли, пока ещё было тихо. Но меня волновал не ветер. Было в атмосфере что-то ещё, тревожное, давящее, угрожающее. И эти ощущения постепенно усиливались.
Возглас полицейского лейтенанта, наблюдавшего за внешней обстановкой через мониторы, был краток и тревожен:
— Смотрите!
Голоса смолкли. Все, кто смог протиснуться к экрану монитора, уставились на картинку, транслирующуюся с высоты птичьего полёта. Те, кому места вблизи от монитора не досталось, пытались заглянуть через головы людей, стоящих вблизи, вставая на цыпочки. Мне, с вершины стеллажа, всё было видно отлично.
По трём улицам, пересекающимся в непосредственной близости от дома Унельмы, к нам приближались многие сотни людей. Мы ожидали, что их будет много, готовились к этому, но не могли даже предположить, что их окажется настолько много.
Да, такого мы не ожидали. Их было значительно больше тысячи человек. У некоторых в руках какие-то палки, тяжёлые сумки — видимо с камнями, свёртки непонятного назначения. В толпе много женщин.
Я оставил в доме пятерых наиболее крепких и физически развитых мужчин в качестве оперативного резерва, а всех остальных послал на улицу для усиления редкой цепочки полицейских. Натянул стёганный поддоспешник, поверх него надел почти невесомый бронежилет (Матти утверждает, что этот углеродно-углеродный композит имеет шестой класс пулестойкости), а сверху прикрыл это всё своим привычным комбинезоном.
Закончив обмундировываться, занялся Унельмой. Сначала она категорически отказывалась надевать эти дурацкие причиндалы, мотивируя это тем, что они будут её полнить. Объяснил, что это ненадолго, полнить её будет совсем не сильно, лучше быть немножко полной, но живой, чем стройной и мёртвой. Впечатлилась, поверила. Выяснилось, что она меня стесняется. Пришлось выйти за дверь и консультировать, не глядя, на слух. С четвёртой попытки у неё получилось. Когда Унельма, наконец, разрешила мне войти, времени уже почти не оставалось. Вошёл, критически оглядел женщину. Вроде ничего не торчит. Успокоил, что бронежилет её почти не полнит, и так она выглядит даже лучше, чем обычно. Попросил спуститься вниз и присесть на диван в гостиной. К окнам не подходить, ничьих указаний, кроме моих, не выполнять.
Слегка приоткрыл дверь и выглянул наружу через образовавшуюся щель. В помещение тут же залетела муха. Иннокентий отреагировал мгновенно. Встал на задние лапы, мягко и грациозно вынул её из воздуха, прикусил острыми клыками и отдал мне. Я поблагодарил напарника и растёр муху подошвой ботинка.